показывая ему достопримѣчательности города, водилъ и на каланчу.
Между прочимъ, обыватели видѣли, какъ онъ остановился около каменныхъ воротъ со львами и указалъ персу сначала на льва, потомъ вверхъ, на солнце, потомъ себѣ на грудь, потомъ опять на льва и на солнце, а персъ замоталъ головой, какъ бы въ знакъ согласія, и, улыбаясь, показалъ свои бѣлые зубы. Вечеромъ оба сидѣли въ гостиницѣ «Лондонъ» и слушали арфистокъ, а гдѣ были ночью — неизвѣстно.
На другой день городской голова утромъ былъ въ управѣ; служащіе, очевидно, кое-что уже знали и догадывались, такъ какъ секретарь подошелъ къ нему и сказалъ, насмѣшливо улыбаясь:
— У персовъ есть такой обычай: если къ вамъ пріѣзжаетъ знатный гость, то вы должны собственноручно зарѣзать для него барана.
А немного погодя, подали пакетъ, полученный по почтѣ. Городской голова распечаталъ и увидѣлъ въ немъ карикатуру. Былъ нарисованъ Рахатъ-Хеламъ, а передъ нимъ стоялъ на колѣняхъ самъ городской голова и, простирая къ нему руки, говорилъ:
|
Въ знакъ дружбы двухъ монархій — |
Городской голова испыталъ непріятное чувство, похожее на сосаніе подъ ложечкой, но не надолго. Въ полдень онъ опять уже былъ у знатнаго перса, опять угощалъ его и, показывая ему достопримѣчательности города, опять подводилъ его къ каменнымъ воротамъ и опять указывалъ то на льва, то на солнце, то себѣ на грудь. Обѣдали въ «Японіи», послѣ обѣда, съ сигарами въ зубахъ, оба красные, счастливые, опять восходили на каланчу, и городской голова, очевидно желая угостить гостя рѣдкимъ зрѣлищемъ, крикнулъ сверху часовому, ходившему внизу:
— Бей тревогу!
Но тревоги не вышло, такъ какъ пожарные въ это время были въ банѣ.
Ужинали въ «Лондонѣ», а послѣ ужина персъ уѣхалъ.
показывая ему достопримечательности города, водил и на каланчу.
Между прочим, обыватели видели, как он остановился около каменных ворот со львами и указал персу сначала на льва, потом вверх, на солнце, потом себе на грудь, потом опять на льва и на солнце, а перс замотал головой, как бы в знак согласия, и, улыбаясь, показал свои белые зубы. Вечером оба сидели в гостинице «Лондон» и слушали арфисток, а где были ночью — неизвестно.
На другой день городской голова утром был в управе; служащие, очевидно, кое-что уже знали и догадывались, так как секретарь подошел к нему и сказал, насмешливо улыбаясь:
— У персов есть такой обычай: если к вам приезжает знатный гость, то вы должны собственноручно зарезать для него барана.
А немного погодя, подали пакет, полученный по почте. Городской голова распечатал и увидел в нем карикатуру. Был нарисован Рахат-Хелам, а перед ним стоял на коленях сам городской голова и, простирая к нему руки, говорил:
|
В знак дружбы двух монархий — |
Городской голова испытал неприятное чувство, похожее на сосание под ложечкой, но не надолго. В полдень он опять уже был у знатного перса, опять угощал его и, показывая ему достопримечательности города, опять подводил его к каменным воротам и опять указывал то на льва, то на солнце, то себе на грудь. Обедали в «Японии», после обеда, с сигарами в зубах, оба красные, счастливые, опять восходили на каланчу, и городской голова, очевидно желая угостить гостя редким зрелищем, крикнул сверху часовому, ходившему внизу:
— Бей тревогу!
Но тревоги не вышло, так как пожарные в это время были в бане.
Ужинали в «Лондоне», а после ужина перс уехал.
