дармъ вась везъ, другого повезетъ, такъ это онъ все по инструкціи. А сюда-то его развѣ инструкція привела? Вы вотъ что, говорить, господинъ кавалеръ, не знаю какъ звать васъ…
— Степанъ, — говорю.
— А по батюшкѣ какъ?
— Петровичемъ звали.
— Такъ вотъ молъ, Стенанъ Петровичъ. Вы вѣдь сюда почему пришли? По человѣчеству? Правда?
— Конечно, говорю, по человѣчеству. Это, говорю, вы вѣрно объясняете. Ежели по инструкціи, такъ это намъ вовсе даже не полагается, что къ вамъ заходить безъ надобности. Начальство узнаетъ — не похвалитъ.
— Ну, вотъ видите, — онъ ей говоритъ и за руку ее взялъ. Она руку выдернула.
— Ничего, говоритъ, не вижу. Это вы видите чего и нѣтъ. А мы съ нимъ вотъ (это значитъ со мной) люди простые. Враги такъ враги, и нечего тутъ антимоіи разводитъ. Ихнее дѣло — смотри, наше дѣло — не зѣвай. Онъ, вотъ видите: стоитъ, слушаетъ. Жалко, не понимаетъ, а то бы въ донесеніи все написалъ…
Повернулся онъ въ мою сторону, смотритъ прямо на меня, въ очки. Глаза у него вострые, а добрые. — „Слышите? — мнѣ говоритъ. — Что-же вы скажете?.. Впрочемъ не объясняйте ничего: я такъ считаю, что вамъ это обидно“.
Оно, скажемъ, конечно… по инструкціи такъ полагается, что ежели что супротивъ интересу, то обязанъ я, по присяжной должности, на отца родного донести… Ну, только какъ а не затѣмъ значитъ пршелъ, то вѣрно, что обидно мнѣ показалосъ, просто за сердце взяло. Повернулся къ дверямъ, да Рязановъ удержалъ.
— Погоди, говоритъ, Стенанъ Петровичъ, — не уходи еще. А ей говоритъ: — „Не хорошо это… Ну, не прощайте, и не миритесь. Объ этомъ что говорятъ. Онъ и самъ, можетъ, не простилъ бы, ежели бы какъ слѣдуетъ все понялъ… Да вѣдь и врагъ тоже человѣкъ бываетъ… А вы этого-то вотъ и не признаете. Сек-тан-тка вы, говоритъ, вотъ что!
— Пустъ, — она ему. — а вы равнодушный человѣкъ. Вамъ бы, говоритъ, только книжки читатъ…
Какъ она ему это слово сказала, — онъ, чудное дѣло — даже на ноги вскочилъ. Точно ударила она его. Она, вижу, испугалась даже.
— Равнодушный? — онъ говоритъ. — Ну, вы сами знаете, что не правду сказали.
— Пожалуй, — она ему отвѣчаетъ… — А вы мнѣ — правду?..
— А я, говоритъ, правду: — настоящая вы боярыня Морозова…
