Страница:Полное собрание сочинений В. Г. Короленко. Т. 3 (1914).djvu/100

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


не знаю. Прежде и я былъ увѣренъ, что люблю тебя больше всего на свѣтѣ, но теперь не знаю. Оставь меня, послушайся тѣхъ, кто зоветъ тебя къ жизни, пока не поздно.

— Зачѣмъ ты мучишь меня?—вырвалась у нея тихая жалоба.

— Мучу?—переспросилъ юноша, и опять на его лицѣ появилось выраженіе упрямаго эгоизма.

— Ну да, мучу. И буду мучить такимъ образомъ всю жизнь, и не могу не мучить. Я самъ не зналъ этого, а теперь знаю. И я не виноватъ. Та самая рука, которая лишила меня зрѣнія, когда я еще не родился, вложила въ меня эту злобу… Мы всѣ такіе, рожденные слѣпыми. Оставь меня… бросьте меня всѣ, потому что я могу дать одно страданіе взамѣнъ любви… Я хочу видѣть—понимаешь? хочу видѣть и не могу освободиться отъ этого желанія. Если бъ я могъ увидѣть такимъ образомъ мать, отца, тебя и Максима, я былъ бы доволенъ… Я запомнилъ бы, унесъ бы это воспоминаніе въ темноту всей остальной жизни…

И онъ съ замѣчательнымъ упорствомъ возвращался къ этой идеѣ. Оставаясь наединѣ, онъ бралъ въ руки различные предметы, ощупывалъ ихъ съ небывалою внимательностью и потомъ, отложивъ ихъ въ сторону, старался вдумываться въ изученныя формы. Точно такъ же вдумывался онъ въ тѣ различія яркихъ цвѣтныхъ поверхностей, которыя, при напряженной чуткости нервной системы, онъ смутно улавливалъ посредствомъ осязанія. Но все это проникало въ его сознаніе именно только какъ различія, въ своихъ взаимныхъ отношеніяхъ, но безъ опредѣленнаго чувственнаго содержанія. Теперь даже солнечный день онъ отличалъ отъ ночной темноты лишь потому, что дѣйствіе яркаго свѣта, проникавшаго къ мозгу недоступными сознанію путями, только сильнѣе раздражало его мучительные порывы.

VII.

Однажды, войдя въ гостиную, Максимъ засталъ тамъ Эвелину и Петра. Дѣвушка казалась смущенной. Лицо юноши было мрачно. Казалось, разыскивать новыя причины страданія и мучить ими себя и другихъ стало для него чѣмъ-то въ родѣ потребности.

— Вотъ онъ спрашиваетъ,—сказала Эвелина Максиму,—что можетъ означать выраженіе „красный звонъ“? Я не могу ему объяснить.

— Въ чемъ дѣло?—спросилъ Максимъ коротко, обращаясь къ Петру.