стоитъ! Ну, натурально, потрафить хочется… А въ этомъ разѣ, ужъ само собой, одной тряпкой да лайкой мудрено обойтись!
— Значитъ, вы отчасти и въ скульптуру вдаетесь?
— Не знаю, сударь, какъ на это вамъ доложить. По моему, я куклу работаю, — только, разумѣется, потрафить стараюсь. Скажемъ теперича хоть такъ: желаю я куклу-подъячаго сдѣлать — какъ съ этимъ быть? Разумѣется, можно и такъ: взялъ чурбашо̀къ, намѣтилъ на немъ глаза, носъ, губы, напялилъ камзолишко да штанишки — и снесъ на базаръ продавать по гривеннику за штуку. А можно и иначе. Можно такъ сдѣлать, что этотъ самый подъячій разговаривать будетъ, мимику руками разводить.
— Вотъ какъ!
— Да и это, позвольте вамъ доложить, еще не самый конецъ. И подъячіе тоже разные бываютъ. Одинъ подъячій — мздоимецъ; другой — мзды не емлетъ, но лакомству преданъ; третій — руками впередъ безъ резону тычетъ; четвертый — только объ томъ думаетъ, какъ бы ему мужичка облагодѣтельствовать. Вотъ изволите видѣть: только четыре сорта назвалъ, а ужъ и тутъ четыре особенныя куклы понадобились.
— Такъ что еслибы всѣхъ сортовъ подъячихъ въ кукольномъ видѣ представить, такъ они, пожалуй, всю мастерскую бы вашу заполонили?
— Мудренаго нѣтъ-съ. Или, напримѣръ, женскій родъ — сколько тутъ для кукольнаго дѣла матеріалу сыщется! Однѣхъ „щеголихъ“ десятками не сосчитаешь, а сколько безстыжихъ, закоснѣлыхъ, оглашенныхъ, сколько такихъ, которыя всю жизнь зря мотаются и ни къ какому бездѣлью пристроить себя не могутъ! Да вотъ она-съ! извольте присмотрѣть! — вскрикнулъ онъ, указывая въ окошко: — это сосѣдка наша, госпожа Строптивцева, по улицѣ мостовой идетъ! Мужъ у нея часовымъ мастерствомъ занимается, такъ она за него, вишь, устала, погулять вышла! Извольте взглянуть — чѣмъ не кукла-съ?
Дѣйствительно, по другой сторонѣ улицы проходила молодая женщина нѣсколько страннаго, какъ бы забвеннаго вида. Идетъ, руками машетъ, головой болтаетъ, ногами переплетаетъ. Не то чего-то ищетъ, не то припоминаетъ: чего, бишь, я ищу?
— Вотъ этакую-то куклу, да ежели ейный секретъ какъ слѣ-
