| Auch ich war in Arkadien geboren. |
| Schiller. |
Я посѣщалъ тотъ край обѣтованный,
Гдѣ золотой блисталъ когда-то вѣкъ,
Гдѣ, розами и миртами вѣнчанный,
Подъ сѣнію деревъ благоуханной
5 Блаженствовалъ незлобный человѣкъ.
Лѣса полны понынѣ аромата,
Долины тѣ жъ и горные хребты;
Еще досель въ прозрачный часъ заката
Глядитъ скала, сіяніемъ объята,
10 На пѣну волнъ Эгейскихъ съ высоты.
Подъ пихтою душистой и красивой
Подъ шумъ ручьевъ, разбитыхъ объ утесъ,
Отрадно вѣрить, что Сатурнъ ревнивый
Надъ этою долиною счастливой
15 Вѣкъ золотой не весь еще пронесъ.
И чудится: — за тѣмъ кустомъ колючимъ
Румяныхъ розъ, гдѣ лавровъ тѣнь легла,
Дыханьемъ дня распалена горючимъ,
Лобзаніямъ то долгимъ, то летучимъ
20 Менада грудь и плечи предала.
| Auch ich war in Arkadien geboren. |
| Schiller. |
Я посещал тот край обетованный,
Где золотой блистал когда-то век,
Где, розами и миртами венчанный,
Под сению дерев благоуханной
5 Блаженствовал незлобный человек.
Леса полны поныне аромата,
Долины те ж и горные хребты;
Еще досель в прозрачный час заката
Глядит скала, сиянием объята,
10 На пену волн Эгейских с высоты.
Под пихтою душистой и красивой
Под шум ручьев, разбитых об утес,
Отрадно верить, что Сатурн ревнивый
Над этою долиною счастливой
15 Век золотой не весь еще пронес.
И чудится: — за тем кустом колючим
Румяных роз, где лавров тень легла,
Дыханьем дня распалена горючим,
Лобзаниям то долгим, то летучим
20 Менада грудь и плечи предала.
