ИЗЪ ГОТЕ.
А затрудненіе пылкихъ легко совращаетъ съ дороги; Женщина въ этомъ искуснѣй: она помышляетъ о средствахъ, Какъ бы дорогой окольной желаемой цѣли достигнуть. Ты откровенно скажи мнѣ, чѣмъ такъ сильно растроганъ, Какъ никогда я тебя не видала. Взволнованъ ты сильно, А на, глазахъ поневолѣ горячія слезы сверкаютъ». Къ матери павъ на грудь и грусти давая свободу, Громко юноша добрый заплакалъ навзрыдъ и сказалъ ей: «Батюшка нынче ужасно меня оскорбилъ укоризной: Этого я никогда заслужить поведеньемъ не думалъ. Съ первыхъ мнѣ лѣтъ почитать родителей было отрадой, Всѣхъ умнѣй для меня казались виновники жизни, Благопремудрьте судьи и пѣстуны-темнаго дѣтства. Много въ ребячествѣ я перенесъ отъ товарищей школьныхъ: За доброту мнѣ они нерѣдко коварствомъ платили, Часто случалось отъ нихъ сносить швырки и удары; Если жъ, бывало, они надъ отцомъ начнутъ издѣваться, Какъ онъ задумчивымъ шагомъ идетъ въ воскресенье изъ церкви, Ленту на шляпѣ его осуждать иль цвѣты на халатѣ, Бывшемъ ему такъ къ лицу и отданномъ только сегодня,— Страшно сжимался кулакъ у меня и съ отчаянной злобой Я колотить начиналъ безъ разбору, куда ни попало. Громко, съ носами, разбитыми въ кровь, они выли и только Только могли убѣгать отъ ужасныхъ пинковъ и побоевъ. Такъ подрасталъ я на то, чтобы послѣ отъ батюшки часто Вмѣсто другихъ выносить оскорбленья и рѣчи укора. Если, бывало, его въ засѣданьи послѣднемъ взволнуютъ, Я отвѣчаю за все: за козни и споры совѣта.
