181 видно причины для предполагаемыхъ внезапныхъ измѣненій. Мы видѣли выше, что воздушные приливы совершенно незамѣтны. Впрочемъ, прежде чѣмъ искать причинъ означенныхъ измѣненій, необходимо еще установить наблюденіями самую реальность этихъ послѣднихъ, чего никто еще не сдѣлалъ брлѣе или менѣе положительно*).
Араго нашелъ, что въ Парижѣ наибольшее число дождливыхъ дней бываетъ между первой четвертью и полнолуніемъ, а наименьшее— между послѣдней четвертью и новолуніемъ. То же самое получилъ Шюблеръ для Штутгарда. Но Гаспаренъ пришелъ къ противоположному выводу для Оранжа, а Пуатвенъ нашелъ еще нѣчто совершенно другое для Монпелье. Такимъ образомъ, весьма вѣроятно, что эти результаты зависятъ единственно лишь отъ перемѣны погоды, какова бы она ни была, и ничего не доказываютъ относительно вліянія Луны.
При современномъ состояніи нашихъ знаній, мы ничего еще не можемъ основывать на лунныхъ фазахъ. И если многіе земледѣльцы и моряки придаютъ большое значеніе четыремъ луннымъ фазамъ въ измѣненіи погоды, такъ только потому, что они обращаютъ вниманіе на одинъ или два дня до или послѣ данной фазы и замѣчаютъ фактъ совпаденія, десятки же несовпаденій проходятъ незамѣченными. Такимъ образомъ, предсказаніе погоды задолго, впередъ, насколько оно основывается на движеніяхъ Луны, не можетъ внушать къ себѣ никакого довѣрія.
Впрочемъ, подобное предсказываніе погоды не можетъ быть основано и на чемъ-либо другомъ. Въ настоящее время было бы положительно безполезной работой пытаться дѣлать догадки о хорошей или дурной погодѣ, не только за годъ или за мѣсяцъ, но даже и за недѣлю.
Человѣкъ вообще, и простолюдинъ въ особенности, устроенъ такъ, что ему непремѣнно нужно во что-нибудь вѣрить, хотя бы предметъ его вѣры ничѣмъ не оправдывался ни со стороны дѣйствительности, ни со стороны разума, и ему кажется, что ученые должны быть всегда въ состояніи отвѣчать на всѣ вопросы. Извѣстенъ разсказъ объ одной великосвѣтской дамѣ, разспрашивавшей въ своемъ салонѣ какого-то академика: „Что же находится по ту сторону Луны?—Не знаю, сударыня.—А чѣмъ объяснить такіе упорные дожди въ этомъ году?— Не могу вамъ сказать,—А какъ вы полагаете, походятъ на насъ жители Юпитера?—Ничего не знаю объ этомъ.—Но вѣдь, вы смѣетесь надо мною! Зачѣмъ же послѣ этого быть ученымъ?—Именно для того, сударыня, чтобы отвѣтить иногда: не знаю“. х) Этотъ вопросъ, т. е. вопросъ о томъ, производитъ пи лунный свѣтъ замѣтныя тепловыя и химическія дѣйствія, не лишенъ интереса съ теоретической точки зрѣнія; поэтому, въ виду того значенія, которое приписываютъ Лунѣ при объясненіи метеорологическихъ явленій, надъ нею произведены были нѣкоторые опыты.
Фотометрическія измѣренія, повидимому, доказываютъ, что свѣтъ полной Луны въ 300.000 разъ слабѣе солнечнаго, и только въ томъ случаѣ, если бы все небо было покрыто полными лунами, мы получили бы освѣщеніе равное дневному.
ІІо самымъ тщательнымъ опытамъ Меллони, Піацци Смита, лорда Росса, Маріѳ-Деви, теплота лунныхъ лучей, достигающихъ дна воздушнаго океана, гдѣ мы живемъ и дышимъ,—не болѣе 12 милліонныхъ долей градуса! На Тенерифскомъ пикѣ, при значительно меньшей толщинѣ атмосферы, она была найдена равною одной трети той теплоты, которую даетъ стеариновая свѣча на разстояніи 4,75 метра (6,67 арш.) отъ нея. Это все-таки чрезвычайно мало.
