простирался лѣсъ, въ которомъ стоялъ Князь Гуріаловъ съ Полоцкимъ пѣхотнымъ полкомъ; онъ двинулся было впередъ, чтобы изъ лѣса ударить во флангъ непріятельской кавалеріи, но, самъ угрожаемый тѣмъ-же, пріостановился.
Пушки Фигнера стояли безъ дѣйствія, потому что надобно было стрѣлять черезъ своихъ. Между тѣмъ я, обозрѣвая общій ходъ сраженія, увидѣлъ справа, подъ нашею горою, пробирающуюся черезъ кустарникъ Французскую пѣхоту, которая сильно тѣснила нашихъ егерей, о чемъ сказалъ Фигнеру, и замѣтилъ опасность, если Французы зайдутъ къ намъ въ тылъ. Тогда онъ велѣлъ мнѣ съ шестью орудіями спуститься внизъ, и выйдти на большую дорогу, а съ остальными самъ хотѣлъ слѣдовать за мною. Болото подъ горой меня задержало, хотя я успѣлъ переправить пять пушекъ; но подъ шестою лошади замялись. Стрѣлки изъ кустарника прямо выбѣгали на мои пушки; Французы за ними, видя близко мою артиллерію, спѣшили ко мнѣ. Ихъ пули стали рѣзко жужжать; тѣснота мѣста и косогоръ не позволяли мнѣ выстроиться для дѣйствія, а потому я старался скорѣе выбраться на большую дорогу. Трескъ ружейнаго огня съ дымомъ подходилъ все ближе ко мнѣ съ лѣвой сто-
