мосты, и пламя отъ нихъ коснулось города.
Опасаясь, чтобы насъ не отрѣзали, мы и во весь день 13-го Августа прошли 60 верстъ, къ самой Вязьмѣ.
Находившись съ ротою близъ Вязьмы, я полюбопытствовалъ съѣздить въ городъ: думалъ, не отыщу-ли тѣхъ пряниковъ, которые столько прославили Вязьму. Городъ показался мнѣ очень порядочнымъ; много каменныхъ домовъ, церквей и лавокъ; но все было пусто. Жители, не успѣвшіе выбраться изъ города, бѣгали въ страшныхъ суетахъ по улицамъ, а иные выпроваживали изъ своихъ дворовъ повозки съ пожитками. Лавки были открыты; товары хотя всѣ убраны, но еще довольно кой-чего оставалось для поживишки солдатамъ, которые, подъ предлогомъ усталости, или водицы напиться, входили въ домы и хозяйничали на просторѣ.—Не нашедши пряниковъ, я посмотрѣлъ на суету мірскую, покачалъ головой, и съ горестію возвратился на биваки.
Въ ночь на 15-е Августа мы выступили съ мѣста, и пройдя городъ, расположились въ виду его на позицію, около 10 часовъ утра. Ночью ходить намъ было легче и прохладнѣе; притомъ мракъ ночи скрывалъ печальныя лица, а дремота дневная
