тырь старался только удержать давленіе петли, чтобы не задушили. Слѣдуя притяженію каната, онъ сунулся прямо на мужиковъ, но они ухитрились развести концы каната въ противныя стороны; тогда богатырь сталъ между двумя силами: сунется-ли къ одной сторонѣ, другая его тянетъ, бросится-ли къ этой, первая поправится. Такимъ образомъ долго они съ нимъ возились, какъ съ добрымъ медвѣдемъ; напослѣдокъ, боровшись и напрягая силы, великанъ (продолжалъ мужикъ) умаялся, батюшко, и повалился, какъ глыба; тутъ-то мы его доколотили, чѣмъ попало.»—
Слыша такіе разсказы, не льзя было не содрогаться ожесточенію Русскаго народа противъ своихъ раззорителей: возбужденный фанатизмъ выходилъ за предѣлы человѣчества. Такъ въ народной войнѣ исчезаютъ всякія правила, и непріятели слѣдуютъ единственно побужденію ожесточеннаго сердца—истреблять другъ друга утонченнымъ варварствомъ.
20-го Октября, авангардъ Генерала Милорадовича находился въ 10-ти верстахъ отъ Гжатска. Мы видѣли пламя, пожиравшее городъ, который занятъ былъ Казаками. Приближаясь къ Можайской дорогѣ, слышали взрывы пороховыхъ ящиковъ.
