Большая дорога была у насъ уже передъ глазами; сквозь аллею высокихъ деревъ мы видѣли Французовъ, шедшихъ густыми колоннами, съ великою поспѣшностію. Солдаты горѣли нетерпѣніемъ ударить на нихъ; уже Генералъ Чоглоковъ повелъ свой полкъ и крикнулъ: Ребята! за мной!… но его остановили, потому что стало смеркаться, и покуда онъ успѣлъ-бы дойдти до непріятелей, ночь скрыла-бы ихъ. Только кавалерія Генерала Корфа имѣла небольшую сшибку при Царево-Займищѣ. На ночь мы стали въ боевую позицію и расположились биваками; но какъ огни наши могли быть замѣчены непріятелемъ, и мы сами, по близости къ нему, подвергались нечаянному нападенію, то въ полночь опять перемѣнили мѣсто, и стали такъ, что насъ не было видно. Холодный вѣтеръ съ морозомъ предзнаменовали скорую зиму. Приближаясь къ опустошенной дорогѣ, мы сами начали терпѣть нужду, и особенно лошади наши: фуража вовсе не было, и бѣдныя животныя кормились только гнилою соломою съ крышь. Еще у меня былъ небольшой запасъ овса отъ Тарутинскаго лагеря; будучи хозяиномъ въ Фигнеровой ротѣ артиллеріи, я весьма экономилъ овсомъ, и только лакомилъ имъ лошадей. День ото дня становилось тягост-
