ностію до изнеможенія. Блокировать эту крѣпость осталось нѣсколько полковъ 2-го Корпуса.
27-го Января ночевали мы въ 15 верстахъ отъ Варшавы, въ небольшомъ селеніи. Генералъ Милорадовичъ уже занялъ городъ, и Генералъ Дохтуровъ съ Корпусомъ оставленъ былъ въ немъ Военнымъ Губернаторомъ. Городскіе старшины встрѣтили побѣдителей съ хлѣбомъ и солью, и представили ключи на бархатной подушкѣ. Войски наши входили парадно, при великомъ стеченіи народа. На квартирахъ приготовлены были для нихъ лакомые обѣды, однако на этотъ разъ гостепріимству доброхотовъ не довѣряли: приказано было солдатамъ кушать свою Спартанскую кашицу съ дебелыми сухарями, а Польскія потравы оставить неприкосновенными. Одна знатная Варшавская Армида, говорили, приготовила въ очаровательномъ саду своемъ, въ загородномъ домѣ, великолѣпный столъ, разукрашенный цвѣтными гирляндами, гдѣ прелестныя нимфы ея были прислужницами—для угощенія Генераловъ и штабъ-офицеровъ, побѣдителей Наполеона; однако эта привѣтливость казалась также подозрительною, и Рускіе не ввѣрялись сладкой отравѣ лукавыхъ патріотокъ Польскихъ.
