прикрытія ихъ ѣхалъ сзади одинъ Венгерецъ; если-же пѣшихъ шло болѣе десятка, то прикрывали ихъ по пяти Венгерцевъ.
Безъ шалаша и не разводя огня, среди ночи, укутанный въ шинель, я лежалъ на лафетѣ своего единорога, и сталъ засыпать, какъ вдругъ—тревога. Казаки кричали: «На коней! къ конямъ! держи! лови!»—Я вскочилъ, въ темнотѣ ночной слышалъ вокругъ себя только топотъ конскій, мелькающихъ сквозь бивачные огни лошадей, и суетящихся Казаковъ. Полагая, что непріятели сдѣлали на насъ ночное нападеніе, я думалъ уже видѣть скоро ихъ передъ собою; это меня весьма сокрушало и приводило въ недоумѣніе, какъ слышу опять приходятъ канонеры и говорятъ между собою: »Эки черти! прости Господи, только что напугали!»—Что это значитъ?—спросилъ я.—И куда вы разбѣжались во время тревоги?—«Пустая тревога, ваше благородіе! Венгерскія лошади испугались чего-то, сорвались съ коновязи, и прямо на насъ. Казаки встревожились, а мы думали, что проклятые Французы… Теперь не тревожьтесь; Казаки переловили всѣхъ лошадей—тото напасть!»—Я весьма былъ обрадованъ этимъ извѣстіемъ, которое разрушило страхъ мой, и вмѣсто того чтобы пе-
