если-- не отдали почтенія Барону Д*** своимъ посѣщеніемъ. Военная грубость съ насъ тотчасъ спала, и скривленныя брови разгладились, когда мы увидѣли въ за̀мкѣ милыхъ, улыбающихся дѣвушекъ, подъ тонкимъ коленкоромъ, обнаруживающимъ прелестныя формы, которыя вдыхаютъ любовь, размягчаютъ жесткія чувства, и оживотворяютъ сгустившуюся кровь какимъ-то тонкимъ теплотворомъ; однимъ словомъ, за трудный переходъ мы были награждены ласковымъ пріемомъ Барона и его семейства. Хотя на лицахъ ихъ не выражалось къ намъ благопріятности, а въ словахъ откровенности и доброжелательства, однако маски ихъ были довольно сносны и комплименты лестны. Баронъ скоро догадался, чего намъ больше не доставало, и сталъ извиняться въ своей бѣдности отъ военныхъ обстоятельствъ и безпрерывныхъ контрибуцій, требуемыхъ побѣдителями; а потомъ угостилъ насъ однимъ буттербротомъ, прибавивъ къ тому бутылку кислаго вина, называемаго имъ рейнвейномъ. Мы повѣрили Барону отъ чистаго сердца, и не заставили долго о насъ заботиться, потому что чрезмѣрная усталость отзывала каждаго для ночнаго успокоенія на квартиру; но тутъ встрѣтилось препятствіе. Пасторъ, у ко-
