отведенной квартирѣ принялся чертить кружала: это продолжалось до самаго вечера.
Въ театрѣ не было представленія, а вмѣсто того сдѣланъ какой-то пріятельскій балъ, на который не званыхъ, безъ билетовъ, не пускали; и такъ, для разсѣянія послѣ прилежнаго черченья, пошелъ я въ трактиръ Бѣлаго Лебедя. Тамъ толпилось много фраковъ и мундировъ около большаго стола, за которымъ важно присутствующая особа держала въ одной рукѣ талисманъ Фортуны, а другою метала дары ея, на право и на лѣво. Передъ банкёромъ лежали на столѣ кучи золота, серебра, и даже кипы нашихъ залетныхъ ассигнацій; ассистенты по обѣимъ сторонамъ банкёра, исполняли назначеніе Фортуны: отъ однихъ золото отгребали, а другимъ выдавали. Присутствующіе искатели даровъ, безъ излишнихъ порывовъ страсти, соблюдали приличную скромность и тишину, которая прерывалась только провозглашеніемъ ассистента: тузъ проигралъ! дама выиграла! двойка проиграла! валетъ выигралъ!—Вступающему въ свѣтъ надобно всего испытать по немножку, и даже немножко опалить крылышки свои, чтобы впередъ не соваться въ полымя. Я тихонько подсѣлъ къ членамъ столь важнаго и благороднаго занятія; чувствуя въ
