| 923 | АПО | БОГОСЛОВСКАЯ | АПО | 924 |
въ мѣсто вѣчныхъ мученій; всеобщее воскресеніе, страшный судъ и начало вѣчныхъ мученій осужденныхъ (ст. 7—15). Заключительную часть видѣнія составляютъ образы новаго Іерусалима, сходящаго съ неба, и величія блаженства прославленныхъ (21—22, 5). Оканчивается книга увѣреніемъ истинности ея содержанія, засвидѣтельствованной сначала ангеломъ, а затѣмъ Самимъ Іисусомъ Христомъ (ст. 6—21).
Толкованіе Апокалипсиса. Возвышенныя спекулятивно-богословскія идеи А., его глубокія нравственныя понятія, указанные въ немъ великіе законы, управляющіе исторіею человѣчества, — заключенные подъ блестящимъ и разнообразнымъ покровомъ разительныхъ и таинственныхъ символовъ, во всѣ времена возбуждали великій интересъ къ чтенію и изученію Апокалипсиса, тѣмъ болѣе, что, помимо религіозно-нравственнаго и церковно-практическаго его значенія, въ немъ дважды (1, 3; 22, 7) преподается благословеніе и обѣщается блаженство читающимъ и соблюдающимъ слова пророчества книги. Наконецъ, самая пытливость человѣческой мысли и стремленіе снять завѣсу съ сокровеннаго будущаго всегда искали удовлетворенія именно въ единственной пророческой книгѣ Новаго 3авѣта. Потому то количество толкованій на Апокалипсисъ, по выраженію Эбрарда, если не прямо неисчислимо, то, по крайней мѣрѣ, еще не исчислено; однихъ ученыхъ комментаріевъ на А. насчитывается болѣе 80.
Христіанская древность первыхъ трехъ вѣковъ не оставила толкованія Апокалипсиса (комментарій Ѳеофила антіохійскаго не сохранился). Но общее направленіе въ пониманіи А. тогда все же опредѣлилось, какъ въ отношеніи главной части книги (4-е видѣніе), такъ и относительно нѣкоторыхъ частностей. Въ общемъ пониманіе это было хиліастическимъ: опираясь на слова Христа и апостоловъ о будущемъ царствѣ Божіемъ на землѣ, понимали тысячелѣтнее царство Христово Апок. 20 въ собственномъ смыслѣ, относя осуществленіе его къ отдаленному будущему. Апокалипсическаго звѣря (по аналогіи съ книгою пр. Даніила) объясняли въ смыслѣ мірового могущества въ видѣ 7-ми, другъ друга смѣняющихъ, царствъ, изъ которыхъ въ 6-мъ видѣли римскую имперію. Послѣдній, 8-й царь (Апок. 17, 8, 11) признавался антихристомъ (у свв. Иринея ліонск. и Ипполита римск.). Итогъ всего пониманія А. въ до-никейскій періодъ представляетъ толкованіе Апокалипсиса — Андрея кесарійскаго (русскій переводъ его съ славянскимъ текстомъ, изд. братства св. Петра м. московск. М. 1889).
Съ IV в., по почину Евсевія (имѣвшаго предшественника въ Оригенѣ), стало развиваться мистико-типологическое или символическое толкованіе содержанія Апокалипсиса. Прежде всего царство Христово (Апок. 20, 6) теперь стали изъяснять μιστικῶς, аллегорически, о полученіи Церковью свободы при Константинѣ В. Вслѣдствіе этого сдѣлалось невозможнымъ и прежнее (основанное на аналогіи А. съ кн. Даніила) толкованіе головъ и роговъ звѣря; а затѣмъ и все содержаніе А. стали обьяснять не изъ сопоставленія съ аналогичными мѣстами Писанія, а изъ предполагаемаго исполненія пророчествъ А. въ разныхъ событіяхъ и эпохахъ исторіи Церкви. Этимъ церковно-историческимъ толкованіемъ открывалась широкая дверь произволу экзегетовъ: признавъ началомъ тысячелѣтняго царства Христова на землѣ время Константина В., они пытались объяснить печати, труды, фіалы и под. въ приложеніи къ опредѣленнымъ событіямъ, причемъ каждое сколько-нибудь значительное событіе вызывало особый видъ толкованія. Въ западной церкви толкованіе это безраздѣльно господствовало отъ Августина во всѣ средніе вѣка и даже въ первый вѣкъ реформаціи. Но какъ фактически несостоятельность его открылась изъ того, что тысячелѣтнее царство, начавшееся, по нему, съ Константина В., должно было окончиться ок. 1300 г. явленіемъ Гога и Магога — и не окончилось, такъ несостоятельно было оно и по самому существу: толкователь въ состояніи сравнить съ А. только ту
