Отправившись въ Май-май-чэнъ на работу, я, помня о нелюбви китайцевъ показывать свою жизнь иностранцамъ, шелъ не смѣло, часто спрашивалъ, можно ли пройти въ эти ворота, черезъ этотъ проходъ и былъ весьма удивленъ, что „ту̀та висъ-дѣ ходи́ мо́шана“; какъ объявляли мнѣ китайцы. Отчего же, думалось мнѣ, китайцевъ считаютъ такими скрытными. Должно быть, это здѣсь только они стали такими, вслѣдствіе знакомства съ русскими и довѣрія къ нимъ, а тамъ, у себя, дальше они, вѣрно, не будутъ такими, — пожалуй никуда не пустятъ, ни чего не покажутъ, не только что не дозволять срисовывать. Но тутъ мнѣ никто не мѣшалъ; нигдѣ не останавливали; не спрашивали, что́ и зачѣмъ я дѣлаю. Около меня собиралось до десятка и больше человѣкъ; они разсматривали мой складной стулъ, о которомъ довели до свѣдѣнія цзаргучея и тотъ прислалъ ко мнѣ своего мастера снять копію; они весьма интересовались работой и наперерывъ расхваливали ее и даже меня самаго: „Ши́пака ма́стелана! Пелыфа солта! Тута бисъ ума подѣла нилися́; тибѣ у̀ма мыного. Така люди, кака ту мало, така люди лѣдаки“ (очень мастерски, первый сортъ; этого безъ ума сдѣлать нельзя, у тебя ума много; такіе люди, какъ ты, рѣдки).
Насколько они были фальшивы или искренны въ своихъ похвалахъ, кто ихъ знаетъ; но меня радовало то, что я подмѣтилъ въ нихъ неподдѣльную любовь къ рисованію и надѣялся, что оно окажетъ мнѣ большія услуги для сближенія съ людьми всѣхъ слоевъ общества.
Предоставляя Сосновскому трактовать о значеніи кяхтинской торговли, я упомяну только о томъ, что здѣшнее купечество вручило начальнику экспедиціи на ея нужды 3000 руб. золотомъ и отпустило образцовъ разныхъ товаровъ рублей на тысячу слишкомъ для того, чтобъ мы могли познакомить китайцевъ съ нашими издѣліями и узнали, что́ имъ требуется, что́ понравится особенно, и что́ не пойдетъ. Тутъ были сукна, бумажныя матеріи, кожи, сафьянъ и проч. Кромѣ того, они снабдили насъ на дорогу разными съѣстными припасами, винами, конфектами и проч.
Мы, наконецъ, стали собираться уѣзжать изъ Кяхты: запасы, между которыми главное мѣсто занимали сухари изъ чернаго хлѣба, были сдѣланы; экипажи готовы, вещи уложены, и только на двѣнадцатый день мы собрались въ путь. Насъ пріѣхали проводить, нѣкоторые изъ знакомыхъ; пообѣдавъ вмѣстѣ мы заѣхали въ домъ комиссара, который съ се-
