недалекомъ разстояніи отъ пикета; мнѣ хотѣлось посмотрѣть, что́ тамъ за этими горами, не разнообразнѣе ли тамъ природа или она еще безжизненнѣе, чѣмъ здѣсь. Ѣду по песчаной равнинѣ, лишенной растительности. На ней мѣстами торчатъ груды бѣлаго кварца, блистающаго подъ лучами солнца какъ серебро, или темные вертикально стоящіе пласты сланца, и эти каменныя породы, точно кости, торчатъ изъ земли и, мало по малу, разрушаясь, усѣеваютъ песчаную поверхность почвы своими обломками. Ѣхалъ я дальше по совершенно сухимъ русламъ, вливающимся одно въ другое, подобно тѣмъ ручьямъ, отъ которыхъ они образовались, а эти ручьи свидѣтельствовали о недавно бывшихъ здѣсь проливныхъ дождяхъ.
Около кустовъ караганы песокъ сдуло въ бугры, поверхность которыхъ испещрена тонкими и правильными узорами, оставленными на нихъ лапками ящерицъ и разныхъ жуковъ, кажется единственныхъ обитателей этой скудной земли. Вдругъ, къ моему величайшему удивленію, взлетаетъ бекасъ и съ крикомъ уносится вдаль. Бекасъ, здѣсь, среди этихъ голыхъ сухихъ песковъ, — что онъ могъ тутъ дѣлать! Нигдѣ вблизи болотистыхъ мѣстъ я не видалъ, да здѣсь и трудно предположить существованіе ихъ… Невысокая гряда Нэмихэ съ приближеніемъ къ ней, становилась все выше и перебраться черезъ нее, оказалось, вовсе не такъ легко, какъ я думалъ; но мнѣ не хотѣлось отказаться отъ своего намѣренія и я поднялся на самый высокій изъ пригорковъ, съ котораго ожидалъ увидать открытое пространство; но за первой грядой оказалась вторая, отдѣленная отъ нея совершенно мертвой долиной. Я спустился на дно ея по извилистому углубленію, также наполненному пескомъ, и поѣхалъ галопомъ черезъ долину, которая мнѣ показалась шириною шаговъ не болѣе пятисотъ; но я очень ошибся: лошадь скакала быстро по твердому грунту между песчаныхъ наносовъ, а долина словно росла; я былъ ужъ далеко отъ первой гряды, а до второй, казалось, оставалось все то же разстояніе; наконецъ я добрался до нея и сталъ подниматься въ гору. Кругомъ меня было безмолвное царство смерти и разрушенія безжизненныхъ каменныхъ породъ. Какая тишина и спокойствіе — и вмѣстѣ съ тѣмъ какая убійственная пустота! Лошадь продолжала осторожно взбираться по мелкимъ плитамъ сланца и остановилась на вершинѣ гряды, за которой опять открылась долина, еще болѣе пустынная и дикая. Вѣтеръ чуть слышно гудѣлъ въ зубчатыхъ верхушкахъ каме-
