тилъ молодца, разставлявшаго сѣти голубямъ, и спросилъ его:
— Другъ мой, откуда берутся здѣсь эти голуби?
— Государь, — отвѣчалъ онъ, — они прилетаютъ изъ другого свѣта.
И тутъ я подумалъ, что голуби влетаютъ въ горло Пантагрюэля, когда онъ зѣваетъ, воображая, что это голубятникъ.
Затѣмъ я вошелъ въ городъ и нашелъ его красивымъ, люднымъ и наряднымъ; но при входѣ привратники потребовали у меня пропускной билетъ, чѣмъ премного удивили меня, и я ихъ спросилъ:
— Господа, развѣ здѣсь опасаются чумы?
— О, государь, — отвѣчали они, — тутъ неподалеку мрутъ люди какъ мухи, такъ что ихъ не успѣваютъ хоронить.
— Боже мой, но гдѣ же это? — спросилъ я.
На это они мнѣ отвѣчали, что это происходитъ въ Ларенгѣ[1] и Фаренгѣ[2], — двухъ большихъ городахъ, въ родѣ Руана и Нанта, богатыхъ и торговыхъ. А причина чумы заключается въ зловонныхъ и вредныхъ испареніяхъ, исходящихъ изъ нѣдръ тамошней земли съ нѣкоторыхъ поръ и отъ которыхъ въ послѣднюю недѣлю умерло уже слишкомъ два милліона двѣсти шестьдесятъ тысячъ шестнадцать человѣкъ. Поразмысливъ и хорошенько обдумавъ сказанное, я нашелъ, что это зловоніе исходитъ изъ желудка Пантагрюэля, который, какъ мы выше говорили, объѣлся потрохами съ чеснокомъ.
Выйдя отсюда, я прошелъ между утесами, которые оказались его зубами; я постарался влѣзть на одинъ изъ нихъ и оттуда увидѣлъ красивѣйшія въ мірѣ мѣста: прекрасныя обширныя помѣщенія для игры въ мячъ, красивыя галлереи, славные луга, много виноградниковъ и пропасть виллъ въ италіанскомъ вкусѣ; тамъ я пробылъ около четырехъ мѣсяцевъ и никогда въ жизни такъ не пировалъ. Затѣмъ спустился по заднимъ зубамъ, чтобы пройти къ губамъ, но по дорогѣ былъ ограбленъ разбойниками въ большомъ лѣсу, находившемся невдалекѣ отъ ушей; затѣмъ очутился въ небольшомъ мѣстечкѣ, названіе котораго позабылъ. Тутъ я катался какъ сыръ въ маслѣ и заработалъ немного деньжонокъ. И знаете ли, чѣмъ именно? Тѣмъ, что спалъ: тамъ нанимаютъ людей поденно для того, чтобы спать, и они зарабатываютъ отъ пяти до шести су въ день; при чемъ тѣ, которые громко храпятъ, зарабатываютъ до семи съ половиной су.
Я разсказалъ сенаторамъ о томъ, что меня ограбили въ лѣсу, и они отвѣтили, что, дѣйствительно, тамошніе жители пользуются худой славой и прирожденные разбойники.
И при этомъ я узналъ, что, какъ у насъ существуютъ страны по сю и по ту сторону горъ, такъ и тутъ существуютъ страны по сю и по ту сторону зубовъ. И по ту сторону зубовъ и климатъ и воздухъ лучше.
Тутъ я подумалъ: правду говорятъ, что половина міра не знаетъ, какъ живетъ другая половина. Потому что никто еще не писалъ про эту страну, гдѣ болѣе двадцати пяти населенныхъ королевствъ, не считая пустынь и большого морского пролива. Но я написалъ объ этомъ большое сочиненіе, подъ заглавіемъ: «Исторія Горластыхъ», которыхъ я такъ назвалъ отъ того, что они обитаютъ въ горлѣ моего господина Пантагрюэля.
Въ концѣ концовъ я задумалъ вернуться назадъ и, пройдя по его бородѣ, бросился къ нему на плечи и оттуда спустился на землю и очутился передъ нимъ.
Завидя меня, онъ спросилъ:
— Откуда ты взялся, Алькофрибасъ?
Я ему отвѣчалъ:
— Изъ вашего горла, сударь.
— А сколько ты тамъ пробылъ? — спросилъ онъ.
— Все время, — отвѣчалъ я, — какъ вы воевали съ Альмиродами.
— Да вѣдь этому больше шести мѣ-
тил молодца, расставлявшего сети голубям, и спросил его:
— Друг мой, откуда берутся здесь эти голуби?
— Государь, — отвечал он, — они прилетают из другого света.
И тут я подумал, что голуби влетают в горло Пантагрюэля, когда он зевает, воображая, что это голубятник.
Затем я вошел в город и нашел его красивым, людным и нарядным; но при входе привратники потребовали у меня пропускной билет, чем премного удивили меня, и я их спросил:
— Господа, разве здесь опасаются чумы?
— О, государь, — отвечали они, — тут неподалеку мрут люди как мухи, так что их не успевают хоронить.
— Боже мой, но где же это? — спросил я.
На это они мне отвечали, что это происходит в Ларенге[1] и Фаренге[2], — двух больших городах, в роде Руана и Нанта, богатых и торговых. А причина чумы заключается в зловонных и вредных испарениях, исходящих из недр тамошней земли с некоторых пор и от которых в последнюю неделю умерло уже слишком два миллиона двести шестьдесят тысяч шестнадцать человек. Поразмыслив и хорошенько обдумав сказанное, я нашел, что это зловоние исходит из желудка Пантагрюэля, который, как мы выше говорили, объелся потрохами с чесноком.
Выйдя отсюда, я прошел между утесами, которые оказались его зубами; я постарался влезть на один из них и оттуда увидел красивейшие в мире места: прекрасные обширные помещения для игры в мяч, красивые галереи, славные луга, много виноградников и пропасть вилл в италианском вкусе; там я пробыл около четырех месяцев и никогда в жизни так не пировал. Затем спустился по задним зубам, чтобы пройти к губам, но по дороге был ограблен разбойниками в большом лесу, находившемся невдалеке от ушей; затем очутился в небольшом местечке, название которого позабыл. Тут я катался как сыр в масле и заработал немного деньжонок. И знаете ли, чем именно? Тем, что спал: там нанимают людей поденно для того, чтобы спать, и они зарабатывают от пяти до шести су в день; причём те, которые громко храпят, зарабатывают до семи с половиной су.
Я рассказал сенаторам о том, что меня ограбили в лесу, и они ответили, что, действительно, тамошние жители пользуются худой славой и прирожденные разбойники.
И при этом я узнал, что, как у нас существуют страны по сю и по ту сторону гор, так и тут существуют страны по сю и по ту сторону зубов. И по ту сторону зубов и климат и воздух лучше.
Тут я подумал: правду говорят, что половина мира не знает, как живет другая половина. Потому что никто еще не писал про эту страну, где более двадцати пяти населенных королевств, не считая пустынь и большого морского пролива. Но я написал об этом большое сочинение, под заглавием: «История Горластых», которых я так назвал от того, что они обитают в горле моего господина Пантагрюэля.
В конце концов я задумал вернуться назад и, пройдя по его бороде, бросился к нему на плечи и оттуда спустился на землю и очутился перед ним.
Завидя меня, он спросил:
— Откуда ты взялся, Алькофрибас?
Я ему отвечал:
— Из вашего горла, сударь.
— А сколько ты там пробыл? — спросил он.
— Всё время, — отвечал я, — как вы воевали с Альмиродами.
— Да ведь этому больше шести ме-
