жребію бѣлые бобы, проводить день въ радости, веселіи и отдыхѣ, между тѣмъ какъ другіе должны были сражаться[1]. И я могъ бы привести вамъ тысячу другихъ примѣровъ на этотъ счетъ, да только здѣсь имъ не мѣсто.
Путемъ этихъ свѣдѣній, вы можете рѣшить задачу, которую Александръ Афродизскій[2] считалъ неразрѣшимой: почему левъ, который уже однимъ своимъ крикомъ и рыканіемъ приводитъ въ трепетъ всѣхъ животныхъ, боится и почитаетъ только одного бѣлаго пѣтуха? Потому что, какъ сказалъ Проклъ[3] (Libro de Sacrificio et Magia), сила солнца, источника всякаго земнаго и звѣзднаго свѣта, болѣе присуща бѣлому пѣтуху, чѣмъ льву, какъ по цвѣту, такъ по свойству и специфическимъ качествамъ, и пѣтухъ служитъ лучшимъ ея символомъ, нежели левъ. Говорятъ даже, что часто видали бѣсовъ въ львиномъ образѣ, которые внезапно исчезали въ присутствіи бѣлаго пѣтуха.
По этой причинѣ галлы (т.-е. французы, которыхъ такъ называютъ потому, что они отъ природы бѣлы, какъ молоко, называемое греками γἄλα) охотно носятъ бѣлыя перья на шапкахъ. По природѣ они веселы, искренни, ласковы и всѣми любимы, а своимъ символомъ и гербомъ избрали цвѣтокъ лилію, съ которымъ никакой другой не сравнится по бѣлизнѣ.
_p._25.png)
Если же вы спросите, какимъ образомъ природа наводитъ насъ на мысль, что бѣлый цвѣтъ означаетъ радость и веселіе, я вамъ отвѣчу: по аналогіи и сродству. Какъ бѣлый цвѣтъ расширяетъ глазъ и поле зрѣнія, по мнѣнію Аристотеля (въ его Проблемахъ и О воспріятіяхъ); да и сами вы можете убѣдиться на опытѣ, переѣзжая горы, покрытыя снѣгомъ, когда вы жалуетесь, что не хорошо видите. Объ этомъ Ксенофонтъ пишетъ, что такъ было съ его людьми, а Галенъ подробно излагаетъ въ libr. X Deus usu partium. Такъ и сердце отъ радости внутренно расширяется и можетъ даже отъ избытка силъ перестать биться, и слѣдовательно самая жизвь можетъ угаснуть отъ радости, какъ говоритъ Галенъ, libr. XII Method; lib. V, De Locis affectis, и lib. II, De Symptomaton causis. О подобныхъ случаяхъ, имѣвшихъ мѣсто въ древнія времена, свидѣтельствуютъ Маркъ Туллій, lib. I Quæstion. Tuscul., Верръ, Аристотель, Титъ-Ливій, послѣ сраженія при Каннахъ, Плиній, lib. VII cap. XXXII и LIII, А. Гелліусъ, lib. III, XV, и другіе, удостовѣряющіе, что Діагоръ Родосскій, Хилонъ, Софоклъ, Діонисій, тиранъ сицилійскій, Филиппидъ, Филемонъ, Поликратъ, Филистіонъ, Джувенти и другіе, которые умерли отъ радости. И какъ говоритъ Авиценна[4] in II canone, et libro de Viribus cordis про шафранъ, который такъ оживляетъ сердце, что даже, если его принимать въ чрезмѣрныхъ дозахъ, лишаетъ его жизни, отъ излишняго растяженія и напряженія. Справьтесь объ этомъ у Алекс. Афродизскаго, lib. I Problematum, cap. XIX. Но, однако, я больше распространился объ этомъ предметѣ,
- ↑ При осадѣ Самоса (Плутархъ).
- ↑ Комментаторъ Аристотеля.
- ↑ Философъ V столѣтія.
- ↑ Знаменитый арабскій врачъ, жив. въ 980—1036 гг.
жребию белые бобы, проводить день в радости, веселии и отдыхе, между тем как другие должны были сражаться[1]. И я мог бы привести вам тысячу других примеров на этот счет, да только здесь им не место.
Путем этих сведений, вы можете решить задачу, которую Александр Афродизский[2] считал неразрешимой: почему лев, который уже одним своим криком и рыканием приводит в трепет всех животных, боится и почитает только одного белого петуха? Потому что, как сказал Прокл[3] (Libro de Sacrificio et Magia), сила солнца, источника всякого земного и звездного света, более присуща белому петуху, чем льву, как по цвету, так по свойству и специфическим качествам, и петух служит лучшим ее символом, нежели лев. Говорят даже, что часто видали бесов в львином образе, которые внезапно исчезали в присутствии белого петуха.
По этой причине галлы (т. е. французы, которых так называют потому, что они от природы белы, как молоко, называемое греками γἄλα) охотно носят белые перья на шапках. По природе они веселы, искренни, ласковы и всеми любимы, а своим символом и гербом избрали цветок лилию, с которым никакой другой не сравнится по белизне.
Если же вы спросите, каким образом природа наводит нас на мысль, что белый цвет означает радость и веселие, я вам отвечу: по аналогии и сродству. Как белый цвет расширяет глаз и поле зрения, по мнению Аристотеля (в его Проблемах и О восприятиях); да и сами вы можете убедиться на опыте, переезжая горы, покрытые снегом, когда вы жалуетесь, что не хорошо видите. Об этом Ксенофонт пишет, что так было с его людьми, а Гален подробно излагает в libr. X Deus usu partium. Так и сердце от радости внутренне расширяется и может даже от избытка сил перестать биться, и следовательно самая жизвь может угаснуть от радости, как говорит Гален, libr. XII Method; lib. V, De Locis affectis, и lib. II, De Symptomaton causis. О подобных случаях, имевших место в древние времена, свидетельствуют Марк Туллий, lib. I Quæstion. Tuscul., Верр, Аристотель, Тит-Ливий, после сражения при Каннах, Плиний, lib. VII cap. XXXII и LIII, А. Геллиус, lib. III, XV, и другие, удостоверяющие, что Диагор Родосский, Хилон, Софокл, Дионисий, тиран сицилийский, Филиппид, Филемон, Поликрат, Филистион, Джувенти и другие, которые умерли от радости. И как говорит Авиценна[4] in II canone, et libro de Viribus cordis про шафран, который так оживляет сердце, что даже, если его принимать в чрезмерных дозах, лишает его жизни, от излишнего растяжения и напряжения. Справьтесь об этом у Алекс. Афродизского, lib. I Problematum, cap. XIX. Но, однако, я больше распространился об этом предмете,
