меня гораздо дороже моей жизни; быть можетъ, вся Италія; быть можетъ, все государство скажутъ мнѣ: «Маркъ Туллій, что ты дѣлаешь? — Неужели ты позволишь удалиться тому, кто, въ твоихъ глазахъ, завѣдомый врагъ отечества; кого ты считаешь зачинщикомъ близкой войны; кого, знаешь ты, съ нетерпѣніемъ ждутъ въ лагерѣ непріятеля; какъ своего вождя; неужели выпустишь изъ своихъ рукъ преступника, главу заговора, подстрекателя къ возстанію рабовъ и потерянныхъ нравственно горожанъ, — и заставишь думать, что онъ не высланъ тобою изъ столицы, а насланъ на ея гибель?.. Неужели ты не прикажешь заковать его въ цѣпи, неужели не казнишь, не подвергнешь самому строгому наказанію?.. Что̀-же мѣшаетъ тебѣ въ данномъ случаѣ? — Или обычай предковъ?.. Но у насъ очень часто люди даже не состоявшіе на государственной службѣ наказывали смертью политически опасныхъ гражданъ. Или законы, изданные въ обезпеченіе жизни римскихъ гражданъ?.. 14) Но въ нашемъ городѣ политическіе преступники всегда лишались правъ гражданства. Или ты боишься дурной памяти потомства?.. Хорошо-же благодаришь ты римскій народъ, который предоставилъ тебѣ возможность занимать всѣ высшія должности, который, давъ право пройти одна за другой всѣ магистратуры, такъ рано вознесъ на вершину почестей 15) тебя, вышедшаго въ люди, благодаря своимъ личнымъ заслугамъ, не аристократическому происхожденію; хорошо-же благодаришь его, если страхъ за дурную память въ потомствѣ или передъ неизвѣстной опасностью ставишь выше страха за счастье своихъ согражданъ! Если ужъ страхъ передъ дурной памятью и былъ-бы отчасти основателенъ, лучше заслужить ее своею строгостью и рѣшительностью, нежели безхарактерностью и бездѣйствіемъ. Или ты надѣешься спастись отъ взрыва негодованія въ то время, когда война станетъ опустошать Италію; когда начнутъ грабить ея города, когда запылаютъ дома ея населенія?..»
Коротко постараюсь я отвѣтить на эти священнѣйшія
