же его присуждали, въ видѣ наказанія, къ лишенію свободы или — что́ одно и то-же — къ лишенію гражданскихъ правъ, то его изгоняли изъ государства и онъ поступалъ въ рабство къ иноземцамъ. Это установленіе было теперь распространено на всю союзную территорію; ни одинъ членъ котораго-либо изъ союзныхъ государствъ не могъ жить рабомъ внутри всей союзной территоріи. Практическое примѣненіе этого правила мы находимъ въ томъ постановленіи Двѣнадцати Таблицъ, что неоплатный должникъ могъ быть проданъ заимодавцемъ не иначе, какъ на той сторонѣ Тибра, то-есть внѣ союзной территоріи, и въ томъ параграфѣ втораго мирного договора между Римомъ и Карѳагеномъ, которымъ было постановлено, что взятый Карѳагенянами въ плѣнъ римскій союзникъ получалъ свободу, лишь только достигалъ одной изъ римскихъ гаваней. Что въ сферу союзнаго равноправія, по всему вѣроятію, входило и равенство браковъ и что каждый полноправный гражданинъ которой-либо изъ латинскихъ общинъ могъ вступать въ законный бракъ съ каждой гражданкой, — уже было замѣчено ранѣе (стр. 39). Само собой разумѣется, что каждый изъ Латиновъ могъ пользоваться своими политическими правами только тамъ, гдѣ онъ былъ дѣйствительнымъ членомъ общины; напротивъ того, сущность равенства въ частныхъ правахъ заключалась въ томъ, что каждый изъ Латиновъ могъ селиться на постоянное жительство на союзной землѣ повсюду, гдѣ ему вздумается или — по теперешней терминологіи, — сверхъ особаго права гражданства въ той или другой общинѣ существовало еще общее союзное право свободнаго выбора мѣстожительства. Понятно, что все это обратилось въ пользу столицы, такъ какъ она одна во всемъ Лаціумѣ представляла удобства городскихъ сношеній, городскихъ заработковъ и городскихъ удовольствій; поэтому съ тѣхъ поръ, какъ латинскія страны стали жить въ вѣчномъ мирѣ съ Римомъ, число столичныхъ жителей стало возрастать съ поразительной быстротой. — Въ томъ, что касается политическаго устройства и администраціи, не только каждая отдѣльная община оставалась самостоятельной и самодержавной, насколько этимъ не нарушались ея обязанности къ союзу, но, — что́ еще важнѣе, — союзъ тридцати общинъ остался въ своихъ отношеніяхъ къ Риму автономнымъ. Насъ увѣряютъ, что положеніе Альбы среди союзныхъ общинъ было болѣе высокимъ, чѣмъ положеніе Рима, и что эти общины пріобрѣли автономію благодаря паденію Альбы; это, пожалуй, можно допустить, въ томъ смыслѣ, что Альба въ сущности была членомъ союза, а Римъ изстари скорѣе выдѣлялся изъ союза, какъ особое государство, чѣмъ входилъ въ него какъ составная часть; но подобно тому, какъ государства Рейнскаго союза были формально самодержавны, между тѣмъ какъ члены германской имперіи имѣли надъ собой властелина, быть можетъ и первенство Альбы было на
же его присуждали, в виде наказания, к лишению свободы или — что одно и то же — к лишению гражданских прав, то его изгоняли из государства и он поступал в рабство к иноземцам. Это установление было теперь распространено на всю союзную территорию; ни один член которого-либо из союзных государств не мог жить рабом внутри всей союзной территории. Практическое применение этого правила мы находим в том постановлении Двенадцати Таблиц, что неоплатный должник мог быть продан заимодавцем не иначе, как на той стороне Тибра, то есть вне союзной территории, и в том параграфе второго мирного договора между Римом и Карфагеном, которым было постановлено, что взятый карфагенянами в плен римский союзник получал свободу, лишь только достигал одной из римских гаваней. Что в сферу союзного равноправия, по всему вероятию, входило и равенство браков и что каждый полноправный гражданин которой-либо из латинских общин мог вступать в законный брак с каждой гражданкой, — уже было замечено ранее (стр. 39). Само собой разумеется, что каждый из латинов мог пользоваться своими политическими правами только там, где он был действительным членом общины; напротив того, сущность равенства в частных правах заключалась в том, что каждый из латинов мог селиться на постоянное жительство на союзной земле повсюду, где ему вздумается или — по теперешней терминологии, — сверх особого права гражданства в той или другой общине существовало ещё общее союзное право свободного выбора местожительства. Понятно, что всё это обратилось в пользу столицы, так как она одна во всём Лациуме представляла удобства городских сношений, городских заработков и городских удовольствий; поэтому с тех пор, как латинские страны стали жить в вечном мире с Римом, число столичных жителей стало возрастать с поразительной быстротой. — В том, что касается политического устройства и администрации, не только каждая отдельная община оставалась самостоятельной и самодержавной, насколько этим не нарушались её обязанности к союзу, но, — что ещё важнее, — союз тридцати общин остался в своих отношениях к Риму автономным. Нас уверяют, что положение Альбы среди союзных общин было более высоким, чем положение Рима, и что эти общины приобрели автономию благодаря падению Альбы; это, пожалуй, можно допустить, в том смысле, что Альба в сущности была членом союза, а Рим исстари скорее выделялся из союза, как особое государство, чем входил в него как составная часть; но подобно тому, как государства Рейнского союза были формально самодержавны, между тем как члены германской империи имели над собой властелина, быть может и первенство Альбы было на
