мнѣ скажете, о чемъ вы плачете, я вамъ скажу, что я здѣсь дѣлалъ.
— Ну, что же,—отвѣтилъ Окассенъ,—я тебѣ скажу охотно. Сегодня утромъ я пріѣхалъ сюда поохотиться и со мною была бѣлая левретка, самая прелестная въ мірѣ, и вотъ я ее потерялъ, потому и плачу.
— Богъ мой!—воскликнулъ тотъ,—и чего только ни выдумаютъ эти господа! И вы плачете изъ-за какой-то дрянной собачонки! Глупъ будетъ тотъ, кто васъ за это похвалитъ. Нѣтъ въ нашей странѣ такого богатаго человѣка, которому вашъ отецъ приказалъ бы достать ихъ десять, пятнадцать и двадцать и тотъ не исполнилъ бы этого съ особенной охотой, и былъ бы этому только радъ. Вотъ я такъ дѣйствительно могу плакать и печалиться.
— А ты о чемъ же, братецъ?
— Сударь, я разскажу вамъ, почему. Я былъ нанятъ однимъ богатымъ крестьяниномъ, чтобы ходить за плугомъ съ четырьмя волами. Три дня тому назадъ со мной случилось большое несчастье, я потерялъ лучшаго изъ моихъ воловъ, Роже; самаго сильнаго. И теперь хожу и ищу его. Я ничего не ѣлъ и не пилъ три дня, а въ городъ вернуться не смѣю, тамъ меня посадятъ въ тюрьму, такъ какъ мнѣ нечѣмъ заплатить за вола. Во всемъ мірѣ у меня нѣтъ никакого имущества, кромѣ того, что вы на мнѣ видите. У меня есть бѣдная мать, у нея ничего не было, кромѣ старой перины, да и ту теперь вытащили у нея изъ-подъ спины, а теперь она спитъ на голой соломѣ. И вотъ это то и печалитъ меня больше, чѣмъ мое собственное горе. Потому что вѣдь деньги приходятъ и уходятъ. И если я теперь потерялъ, я выиграю въ другой разъ и заплачу за своего быка. Ради этого одного я бы не сталъ плакать. А вы убиваетесь изъ-за какой-то дрянной собачонки! Глупъ будетъ тотъ, кто васъ за это похвалитъ.
— Славно ты меня утѣшилъ, братецъ! Пошли тебѣ Богъ удачи. Сколько стоилъ твой волъ?
— Сударь, съ меня спрашиваютъ двадцать су, а у меня не найдется и одного гроша.
— Вотъ возьми, у меня тутъ въ кошелькѣ найдется 20 су, ты и заплатишь за своего вола.
— Сударь, спасибо вамъ за это, пусть Богъ поможетъ вамъ найти то, что вы ищете.
Онъ уходитъ дальше, а Окассенъ продолжаетъ путь.
Ночь была ясная и спокойная, онъ ѣхалъ долго, пока не достигъ того мѣста, гдѣ расходились семь дорогъ. Здѣсь онъ уви-
мне скажете, о чём вы плачете, я вам скажу, что я здесь делал.
— Ну, что же, — ответил Окассен, — я тебе скажу охотно. Сегодня утром я приехал сюда поохотиться и со мною была белая левретка, самая прелестная в мире, и вот я ее потерял, потому и плачу.
— Бог мой! — воскликнул тот, — и чего только ни выдумают эти господа! И вы плачете из-за какой-то дрянной собачонки! Глуп будет тот, кто вас за это похвалит. Нет в нашей стране такого богатого человека, которому ваш отец приказал бы достать их десять, пятнадцать и двадцать и тот не исполнил бы этого с особенной охотой, и был бы этому только рад. Вот я так действительно могу плакать и печалиться.
— А ты о чём же, братец?
— Сударь, я расскажу вам, почему. Я был нанят одним богатым крестьянином, чтобы ходить за плугом с четырьмя волами. Три дня тому назад со мной случилось большое несчастье, я потерял лучшего из моих волов, Роже; самого сильного. И теперь хожу и ищу его. Я ничего не ел и не пил три дня, а в город вернуться не смею, там меня посадят в тюрьму, так как мне нечем заплатить за вола. Во всём мире у меня нет никакого имущества, кроме того, что вы на мне видите. У меня есть бедная мать, у неё ничего не было, кроме старой перины, да и ту теперь вытащили у неё из-под спины, а теперь она спит на голой соломе. И вот это то и печалит меня больше, чем мое собственное горе. Потому что ведь деньги приходят и уходят. И если я теперь потерял, я выиграю в другой раз и заплачу за своего быка. Ради этого одного я бы не стал плакать. А вы убиваетесь из-за какой-то дрянной собачонки! Глуп будет тот, кто вас за это похвалит.
— Славно ты меня утешил, братец! Пошли тебе Бог удачи. Сколько стоил твой вол?
— Сударь, с меня спрашивают двадцать су, а у меня не найдется и одного гроша.
— Вот возьми, у меня тут в кошельке найдется 20 су, ты и заплатишь за своего вола.
— Сударь, спасибо вам за это, пусть Бог поможет вам найти то, что вы ищете.
Он уходит дальше, а Окассен продолжает путь.
Ночь была ясная и спокойная, он ехал долго, пока не достиг того места, где расходились семь дорог. Здесь он уви-
