Николетъ подходитъ къ нимъ. |
Когда Окассенъ услышалъ, что сказала Николетъ, онъ исполнился радости, отвелъ ее въ сторону и сказалъ:
— Милый другъ, не знаете ли вы что-нибудь объ этой Николетъ, о которой вы сейчасъ пѣли.
— Да, господинъ мой, я знаю, что она самое благородное, умное и милое созданіе на свѣтѣ. Она дочь карѳагенскаго царя, и онъ захватилъ ее въ плѣнъ тамъ же, гдѣ и Окассена, потомъ ее привезли въ городъ Карѳагенъ, тамъ онъ узналъ, что она его дочь; и очень обрадовался тому, что нашелъ ее. Теперь онъ собирается въ одинъ прекрасный день выдать ее замужъ за одного изъ самыхъ могущественныхъ королей Испаніи. Но она скорѣе погибнетъ и позволитъ себя сжечь, чѣмъ согласится взять мужа, даже самаго богатаго.
— Слушайте, другъ мой,—сказалъ тогда Окассенъ, что если
Николет подходит к ним. |
Когда Окассен услышал, что сказала Николет, он исполнился радости, отвел ее в сторону и сказал:
— Милый друг, не знаете ли вы что-нибудь об этой Николет, о которой вы сейчас пели.
— Да, господин мой, я знаю, что она самое благородное, умное и милое создание на свете. Она дочь карфагенского царя, и он захватил ее в плен там же, где и Окассена, потом ее привезли в город Карфаген, там он узнал, что она его дочь; и очень обрадовался тому, что нашел ее. Теперь он собирается в один прекрасный день выдать ее замуж за одного из самых могущественных королей Испании. Но она скорее погибнет и позволит себя сжечь, чем согласится взять мужа, даже самого богатого.
— Слушайте, друг мой, — сказал тогда Окассен, что если
