Во Владимірѣ встрѣтилъ его ханскій посолъ и сказалъ: «спѣши въ орду; если не поспѣешь въ мѣсяцъ, полки вступятъ въ твою область; Кавгадый обнесъ тебя предъ Узбекомъ и говоритъ, что ты совсѣмъ не думаешъ явиться къ хану». Устрашенные этими вѣстями бояре говорили Михаилу: «одинъ сынъ твой въ ордѣ, пошли еще другаго»; сыновья говорили: «дорогой родитель! не ходи въ орду; пошли изъ насъ, кого хочешь; пусть пройдетъ гнѣвъ Узбека, предъ которымъ оклеветали тебя». «Не васъ, дѣти мои, требуетъ царь, но меня, — отвѣчалъ христіанскій князь; если уклонюсь я отъ готовой смерти: моя отчина будетъ опустошена и тысячи христіанъ то истреблены будутъ, то попадутся въ плѣнъ; умереть всѣмъ надобно, лучше же умереть за другихъ». Преподавъ наставленія дѣтямъ, раздѣливъ имъ отчину свою, написавъ грамату, Михаилъ отправился въ орду и нашелъ Узбека при устьѣ Дона, на морѣ «Сурожскомъ» или Азовскомъ. По обычаю представилъ онъ подарки всѣмъ князьямъ орды, женамъ ханскимъ, самому хану и полтора мѣсяца жилъ безъ тревогъ; казалось, все было покойно: отъ хана данъ приставъ, чтобы никто не оскорблялъ князя. Кавгадый прежде того, раздражая гордаго Узбека, говорилъ: «Михаилъ гордъ, никогда не явится сюда»; а въ тоже время боясь появленія его въ ордѣ хотѣлъ схватить и задержать его на дорогѣ. Теперь онъ съ Юріемъ употреблялъ другія мѣры, какъ успѣшнѣе погубить Михаила; клеветой и лестію завлекалъ сильныхъ вельможъ на свою сторону и противъ Михаила. Наконецъ Узбекъ сказалъ вельможамъ: «вы мнѣ говорили на князя Михаила, — разсудите его съ московскимъ княземъ и скажите, кто правъ, кто виноватъ».
376
РУССКІЕ СВЯТЫЕ
