Дѣло поставлено такъ, что если бы Узбекъ и хотѣлъ знать правду, онъ не узналъ бы ее. Можно понять, каковъ былъ составъ судей, когда Кавгадый былъ первымъ судьею, онъ, который былъ и обвинителемъ Михаила и самъ же былъ виновнымъ въ истребленіи людей, совершенномъ помимо воли хана. Начался судъ: два раза приводили Михаила въ собраніе ордынскихъ вельможъ, ему читали граматы обвинительныя: «ты былъ гордъ, непокоренъ хану; ты безчестилъ ханскаго посла Кавгадыя, бился съ нимъ и побилъ татаръ: ты бралъ себѣ дани ханскія: ты хотѣлъ бѣжать къ папѣ: ты отравилъ княгиню Юрія». Михаилъ отвѣчалъ: «сколько сокровищъ выдавалъ я хану и его князьямъ, на то есть у васъ роспись; сражался я съ кн. Юріемъ, а посла царскаго спасъ отъ смерти и отпустилъ съ честію; княгини Юрьевой, Богъ свидѣтель, и на умѣ не было отравлять». Судьи хотѣли только обвинять, а не принимать оправданія князя. Для представленія хану записали они только то, что хотѣли. — Невиннаго князя связали, приставили къ нему сторожей, разграбили платье его; прогнали отъ него слугъ его, бояръ, духовника игумена Александра, которымъ всѣмъ досталось вытерпѣть много и побоевъ. На слѣдующее утро, это было воскресенье, на шею его возложили тяжелую деревянную колодку. «Слава Тебѣ, человѣколюбивый Владыко! говорилъ святый, что Ты удостоилъ меня начать страдальческій подвигъ; удостой же и кончить его». Ханъ отправился на охоту; за нимъ въ колодкѣ волокли к. Михаила; на ночь забивали руки его въ туже колодку, которая была на шеѣ его. Благочестивый князь и прежде имѣлъ обыкновеніе каждую ночь заниматься чтеніемъ псалмовъ Да-
377
НОЯБРЬ
