спѣшить исполненіемъ приговора, столько опаснаго для нихъ самихъ. Удержавъ порывы гнѣва, князь придумалъ другую мѣру мести. Была выкопана яма и въ ней опущенъ срубъ: сюда-то велѣлъ онъ запереть Григорія. Только малое отверзтіе сверху темницы пропускало въ нее свѣтъ и въ тоже окошко бросали Григорію на пять дней по снопу овса и опускали немного воды. Тяжко было положеніе невиннаго страдальца: природа отвращается отъ страданія и неправды и — Григорій на первый разъ не могъ не чувствовать горькой скорби. Но благочестивая душа его скоро помирилась съ темницею. Мученики, думалъ Григорій, терпѣли и не то, при всей своей святости; темница избавила меня отъ соблазновъ и тревогъ мірскихъ; это уединеніе оставляетъ мнѣ полную свободу готовиться къ вѣчности, — а для чего и жить на землѣ, если не для вѣчности? И вотъ блаженный Григорій «въ таковой бѣдѣ наипаче простирается на славословіе Божіе, терпя и благодаря Бога о всемъ». — Уже проходилъ второй годъ заключенія, когда одинъ изъ товарищей по княжескому дому, бывшій другомъ ему, упросилъ суроваго сторожа Григоріева — дозволить подойти къ окну темницы и поговорить съ заключеннымъ; добрый товарищъ ночью подошелъ къ окошку и спросивъ о состояніи заключеннаго, вызвался доставлять ему приличную пищу. Григорій, поблагодаривъ друга за участіе, сказалъ: «безъ наказанія, которое терплю я, душа моя могла остаться неисцѣленной; благодареніе Богу за все! въ пищѣ не имѣю я нужды; а прошу друга моего приносить чернила и бумаги, — я стану писать азбуки, а другъ будетъ продавать ихъ и деньги послѣ покупки бумаги станетъ раздавать нищимъ». Такъ Григорій
496
РУССКІЕ СВЯТЫЕ
