мостовщину, ловитву, или прикажемъ собирать войско на нашу службу: съ соборной церкви митрополита Петра, съ людей его и со всего его причта пусть никто не беретъ. — Они молятъ за насъ Бога, охраняютъ и укрѣпляютъ наше войско. — Кто и прежде насъ не зналъ того, что силою и волею безсмертнаго Бога всѣ живутъ и воюютъ? Всѣ знаютъ это. По грамотамъ прежнихъ царей и мы выдаемъ жалованную грамату, не измѣняя прежняго пути. Какой есть законъ у нихъ и по закону церкви, монастыри, часовни: пусть не портятъ того и не хулятъ. Кто станетъ хулить пли осуждать вѣру: извиненія тому нѣтъ, умретъ злою смертію. Если у священниковъ и діаконовъ братъ и сынъ живутъ вмѣстѣ съ ними въ одномъ домѣ и одинъ ѣдятъ хлѣбъ: то и на тѣхъ простирается наше жалованье. — Если же кто вышелъ отъ нихъ, митрополиту не служитъ и живетъ особо, только съ именемъ поповича: пусть даетъ дань. Кто неправымъ сердцемъ будетъ молиться за насъ: на томъ — грѣхъ. Такъ установило наше слово. Такою крѣпостію утверждено, въ заячій годъ (1315) осенняго перваго мѣсяца 4 ветха (сентября 19 ч.)»[1].
Въ сущности ханскія граматы не избавляли никого отъ необузданнаго произвола дикихъ и гордыхъ степняковъ: ихъ обуздывалъ только мечь. Тѣмъ не менѣе граматы, какъ дѣло закона самихъ монголовъ, служили нѣкоторою охраною св. вѣрѣ. Потому благоговѣйный святитель ожидалъ граматы, какъ милости Божіей[2]. — По молит-
- ↑ Лучшее изданіе ярлыка у Григорьева, стр. 112—118. М. 1842 г. У Карамзина 4. пр. 248 изданіе съ ошибками.
- ↑ Пишутъ: (декабрь 148): «не достойно ли вниманія, какое благоволеніе къ св. церкви внушилъ Господь въ сердце язычника»? Узбекъ не былъ язычникомъ, — онъ былъ магометанинъ и даже фанатикъ магометанства. Ка-
