гда же въ 1342 году новый пожаръ навелъ ужасъ на жителей: архипастырь пригласилъ всѣхъ къ общественной молитвѣ и покаянію, наложилъ постъ тридневный на гражданъ и самъ съ крестнымъ ходомъ ходилъ отъ монастыря къ монастырю и отъ одного храма къ другому, по всему городу совершая моленія, объ утоленіи гнѣва Божія[1]. Поднялось еще и другое пламя — пламя междоусобія: за убійство богатаго и своевольнаго новгородца; шумно возстала одна сторона на другую и начался грабежъ. — Архипастырь, не страшась бури народной, явился на шумное вѣче, и убѣжденіями своими успѣлъ остановить междоусобіе: «и возвеличенъ бысть крестъ, а посрамленъ дьяволъ,» говоритъ лѣтопись[2]. Въ послѣдующіе годы добродушный архипастырь много трудился для храмовъ Божіихъ. Въ софійскомъ соборѣ устроены имъ серебрянные ризы на иконы Спасителя и премудрости Божіей. Онъ и самъ занимался иконописью; для козмодемьянскаго храма написаны имъ иконы; для благовѣщенскаго городищенскаго храма, тогда перестроеннаго, написалъ онъ храмовую икону; въ борисоглѣбскомъ храмѣ понынѣ цѣла писанная имъ икона св. князей Бориса и Глѣба. — Признательный современникъ говоритъ: «Дай ему Господи жить много лѣтъ на семъ свѣтѣ и на томъ поставь его одесную Себя, — онъ много потрудился для церкви Твоей»[3].
Въ 1346 г. архіеп. Василій являлся въ Москву приглашать в. князя и митрополита въ Новгородъ. Дѣятель-
