землею, а иногда даже бивали поселившихся въ божедомьѣ. Даніилъ не судился съ оскорбителями, а молился за нихъ и вражда наконецъ потухла. Но явилась и другая скорбь. Братія возстали на Даніила съ негодованіемъ за скудную трапезу. Это такъ отяготило подвижника, что онъ хотѣлъ отказаться отъ божедомья и удалиться на мѣсто постриженія своего: но благочестивая старица Ѳеодосія, мать его, жившая инокинею въ Переяславлѣ, удержала его отъ поступка малодушія и онъ съ новою ревностію продолжалъ трудиться для божедомья. — По его молитвѣ Богъ послалъ и средство содержанія для божедомья. В. князь Василій Ивановичъ, въ первый разъ посѣтивъ бѣдную обитель, назначилъ для нее ежегодный отпускъ хлѣба.
Престарѣлый горицкій архимандритъ Исаія удалился въ Пафнутіеву обитель, на мѣсто постриженія своего; иноки горицкіе и бояре Челядины упросили Даніила быть архимандритомъ горицкимъ. Если настояли вы на томъ, чтобы былъ я вашимъ настоятелемъ, говорилъ Даніилъ братіи: то должны слушаться меня. Желаемъ повиноваться, отвѣчали иноки. У васъ есть обычай, говорилъ настоятель, ходить изъ монастыря на торгъ, безъ благословенія настоятеля; ходите въ мірскіе дома и тамъ пируете и ночуете по нѣскольку сутокъ. Прошу васъ впередъ не дѣлать такъ. Иноки обѣщались исполнять волю настоятеля. — Вы ходите въ бани, продолжалъ настоятель, и тамъ бываете вмѣстѣ съ мірскими людьми. Этому не должно быть. Согласились и на то иноки. Преподобный сказалъ потомъ: въ праздники, въ имянины, въ поминовеніе родныхъ созываете вы къ себѣ родныхъ, друзей, знакомыхъ съ женами и дѣтьми и они гостятъ у васъ по нѣскольку дней и ночей. Впередъ
