къ «царату», съ фанатической ненавистью, неуступающей въ своей силѣ польской, но значительно превосходящей ее своею безпричинностью. Австрійское правительство, со свойственной ему проницательностью, правильно оцѣнило огромную пользу, которую ему можетъ принести распространеніе украйноманства или мазепинства не только въ предѣлахъ Галиціи, по и въ малороссійскихъ губерніяхъ Россіи и потому ревностно занялось его насажденіемъ по обѣ стороны границы, отдѣляющей ее отъ восточнаго сосѣда. У себя, дома, оно не останавливалось ни передъ чѣмъ, чтобы уничтожить въ галичанахъ сознаніе своего русскаго происхожденія и единства русскаго литературнаго языка. Никакія конституціонныя гарантіи законнаго признанія русскаго языка, какъ имѣющаго права областнаго, не соблюдаются; онъ изгоняется неслыханными насиліями, безстыднѣйшимъ произволомъ изъ суда, общественнаго и оффиціальнаго употребленія, изъ школъ и русскихъ бурсъ. Полицейскія ищейки, жандармы, по доносамъ украинскихъ и польскихъ ненавистниковъ, производя обыски, уничтожаютъ всю попадающуюся при этомъ русскую литературу: Гоголь, Толстой, Пушкинъ и другіе авторы считаются недозволенными, конфискуются и истребляются безъ всякаго снисхожденія.
Но такъ какъ живая народность, кромѣ языка, отмѣчается также и ея религіознымъ культомъ, а русскіе галичане уніаты, т.-е. признавая верховенство папы, сохранили всю грековосточную обрядность и службы на славянскомъ языкѣ, что значительно сблизило ихъ съ православнымъ міромъ Россіи, такъ что они далее молитвенники и др. богослужебныя книги пріобрѣтали большею частію изданія Почаевской лавры, то предприняты были тоже энергическіе мѣры къ болѣе или менѣе быстрому окатоличенію уніатства. Ради латинизаціи уніи польскій католикъ графъ Шептицкій не побрезговалъ наружно перейти въ унію, а теперь за нимъ слѣдуетъ и его братецъ, и началась въ духовномъ мірѣ уніатской Галиціи такая же вакханалія беззаконій и преслѣдованій, какая неистовствуетъ и въ свѣтской. Такъ какъ подчиненіе политикѣ латинизаціи уніатской церкви сулило милостивое благорасположеніе духов
к «царату», с фанатической ненавистью, неуступающей в своей силе польской, но значительно превосходящей ее своею беспричинностью. Австрийское правительство, со свойственной ему проницательностью, правильно оценило огромную пользу, которую ему может принести распространение украйноманства или мазепинства не только в пределах Галиции, по и в малороссийских губерниях России и потому ревностно занялось его насаждением по обе стороны границы, отделяющей ее от восточного соседа. У себя, дома, оно не останавливалось ни перед чем, чтобы уничтожить в галичанах сознание своего русского происхождения и единства русского литературного языка. Никакия конституционные гарантии законного признания русского языка, как имеющего права областного, не соблюдаются; он изгоняется неслыханными насилиями, бесстыднейшим произволом из суда, общественного и официального употребления, из школ и русских бурс. Полицейския ищейки, жандармы, по доносам украинских и польских ненавистников, производя обыски, уничтожают всю попадающуюся при этом русскую литературу: Гоголь, Толстой, Пушкин и другие авторы считаются недозволенными, конфискуются и истребляются без всякого снисхождения.
Но так как живая народность, кроме языка, отмечается также и её религиозным культом, а русские галичане униаты, т.-е. признавая верховенство папы, сохранили всю грековосточную обрядность и службы на славянском языке, что значительно сблизило их с православным миром России, так что они далее молитвенники и др. богослужебные книги приобретали большею частию издания Почаевской лавры, то предприняты были тоже энергические меры к более или менее быстрому окатоличению униатства. Ради латинизации унии польский католик граф Шептицкий не побрезговал наружно перейти в унию, а теперь за ним следует и его братец, и началась в духовном мире униатской Галиции такая же вакханалия беззаконий и преследований, какая неистовствует и в светской. Так как подчинение политике латинизации униатской церкви сулило милостивое благорасположение духов-
