Страница:Русский биографический словарь. Том 4 (1914).djvu/44

42

ГАВРІИЛЪ.

Екатерина II, стремившаяся къ уничтоженію вѣками сложившихся особенностей малороссійскаго церковнаго устройства и церковной практики, не могла найти лучшаго сотрyдника для проведенія въ Малороссіи церковныхъ реформъ, чѣмъ Гавріилъ Кременецкій: родомъ малороссъ, онъ почти 40 лѣтъ провелъ въ Великороссіи и совершенно обрусѣлъ. Собираясь въ Кіевъ, онъ самъ признавался, что, «живши долгое время въ Петербургѣ, онъ привыкъкъ тамошнимъ обрядамъ и обыкновеніямъ, а теперь, когда пріѣдетъ въ Кіевъ, не знаетъ, что начать, слѣдовать ли малороссійскимъ обыкновеніямъ или малороссіянамъ должно приноравливаться къ его Петербургскимъ ухваткамъ». Вступивъ на каѳедру, Гавріилъ показалъ себя «строгимъ исполнителемъ всѣхъ предначертаній русскаго правительства относительно южнорусской Церкви и южно-русскаго духовенства и вполнѣ подготовилъ почву для радикальныхъ реформъ въ малороссійской Церкви и малороссійскомъ духовенствѣ». Все великорусское было для него непререкаемымъ образцомъ для подражанія, онъ старался все привести «въ согласіе обычая всея Великія Россіч Церкви» и не признавалъ права на существованіе за тѣмъ, чего «во всей великорусской Церкви нигдѣ нѣтъ». Малороссійское духовенство онъ старался поставить въ то положеніе, какое оно занимало въ собственной Россіи, «порвать историческую связь духовенства съ высшими слоями малороссійскаго общества и заключить его въ тѣсныя рамки духовнаго сословія». Желая обратить духовенство въ касту, всецѣло зависящую отъ архіерея, Гавріилъ отмѣнилъ между прочимъ наслѣдственность церковныхъ мѣстъ и заставилъ кандидатовъ священства не только являться къ митрополиту «для свидѣтельства въ наукахъ школьныхъ», но и доказывать свое происхожденіе отъ духовныхъ предковъ. Кіевская Академія должна была изъ всесословнаго училища обратиться въ училище для дѣтей духовенства, подчиненное вполнѣ епархіальному архіерею. Академія вошла въ общую систему епархіальныхъ учрежденій съ подчиненіемъ консисторскимъ указамъ. Гавріилъ не былъособенно храбрымъ человѣкомъ: послѣ совершеннаго прекращенія чумы въ Кіевѣ, онъ предпочелъ въѣхать въ этотъ городъ ночью, будучи «опасенъ, чтобы послѣ бывшей въ Кіевѣ моровой язвы кто изъ народа, оною еще зараженный, при встрѣчѣ не прикоснулся». Но авторитетъ святительскаго сана въ тѣ добрыя старыя времена въ дѣлѣ проведенія реформъ замѣнялъ Гавріилу недостатокъ смѣлости и энергіи. При самомъ началѣ своей дѣятельности въ Малороссіи Гавріилъ могъ видѣть, что не встрѣтитъ серіозной оппозиціи. За описанной Добрынинымъ трапезой въ Гамалѣевскомъ монастырѣ въ отвѣтъ на разглагольствія Гавріила о своихъ великорyсскихъ симпатіяхъ «весь сидѣвшій за столомъ свято-кіево-митрополитанскій штатъ, приподнявшись, благочестно и благоговѣйно отвѣтствовалъ почти въ одно слово, что весь Кіевъ долженъ себѣ за образецъ взять Его Святѣйшество». На сколько можно судить по нѣкоторымъ подробностямъ обыденной жизни Гавріила, онъ не былъ суровымъ аскетомъ, томящимъ себя и другихъ продолжительными церковными стояніями. При вступленіи на каѳедру онъ «привѣтствія пространнаго ни отъ кого не слушалъ», но въ тоже время не одинъ разъ «у столу» жаловавшагося на нездоровье владыки бывали гости, иногда въ числѣ болѣе 100 персонъ, и «по кушаньѣ потчиваны бывали до вечерняго благовѣста» и только тогда, «благословеніе принявши, разъѣзжались». Патріархальные нравы того времени допускали поднесеніе начальнику подарковъ отъ подчиненныхъ, и Гавріилъ въ этомъ случаѣ не былъ противъ малороссійскихъ традицій: и при вступленіи на каѳедру и на Рождество и на именины Гавріила настоятели монастырей и консистористы, «вси сложившеся», подносили владыкѣ не только иконы, но и вовсе не священные предметы, начиная съ шелковыхъ матерій, бѣлыхъ хлѣбовъ и сахарныхъ головъ и кончая какимъ нибудь десяткомъ «лимоновъ свѣжихъ» и «большой сулеей вина волосскаго»; только въ такой чисто гражданскій праздникъ, какъ день Новаго Года, подчиненные рѣшались явиться къ Гавріилу «безъ всякаго приносу».