и благочестивыми размышленіями. Карамзинъ почитаетъ дѣйствительно историческимъ и современнымъ событію описаніе Куликовской битвы въ Ростовской лѣтописи, а нелѣпымъ по прибавкамъ внесенное въ Никоновскую лѣтопись (IV, стр. 86—127) и въ Кіевскій Сѵнопсисъ. По своей полнотѣ, особенности и старшинству, отличаясь отъ прочихъ, списокъ Тимковскаго долженъ быть снятъ съ древнѣйшаго подлинника, намъ неизвѣстнаго. Онъ также съ очевидными позднѣйшими вставками текстовъ, молитвъ, посланій и мѣстныхъ обстоятельствъ, какія обыкновенно включали перепищики и въ другіе памятники и тѣмъ самымъ иногда навлекали невинное подозрѣніе въ поддѣлкѣ письменныхъ памятниковъ Древности: что испытали и творенія Греческихъ и Римскихъ писателей. Въ Сказаніи свидѣтельствуютъ вліяніе классицизма Греческія слова: Уранъ, еллинскій, етеръ, ипаты, калугеры, ловцы, теремъ, уюсы, и грецизмы, заимствованные изъ церковнаго языка: „пишу радоватися“ и т. п. Татарскую епоху напоминаютъ слова: ярлыкъ, харалужный, улусы, уланы, алпауты, бугаи, баскаки, корды, тогда какъ въ спискѣ Кн. Оболенскаго замѣтнѣе вліяніе Латинско-Польское въ словахъ: гости (hostes), санаторы (senatores), паны рады, и пр. Изъ древнихъ и обветшалыхъ словъ Славено-Рускихъ удержаны въ етомъ сочиненіи: насычи, чти, торзи, отдаріе, стеблевина, неуполно, нолны, здравити, сступитися, сниматися, угонити, и т. д. По неопредѣленности и смѣшенію формъ языка и по различію
