не можетъ слова промолвити. Князь же Великіи Дмитрей мало оудержася от слезъ, не прослези бо ся народа ради, а сердцемъ[1] скровно плача, тѣшаше свою Великую Княгиню и рече: „Но аще Господь по насъ, то кто можетъ на насъ зло помыслити?“[2] и протчая. Княгини и боярони и воевоцкія жены своимъ Княземъ и Бояромъ отдаша конечьное целованіе и возвратишася съ честію.[3]
Княрь же Великіи Димитрей Ивановичь вступи во златокованное стремя[4] и сѣде на своего любовнаго коня. Вси же Князи и Воеводы на свои кони сѣдоша; а солнце со всхода свѣтитъ и путь его,[5] (повѣдаетъ?) и вѣтрецъ тихъ и теплъ по нихъ вѣетъ: оуже бо тогда яко соколи от златыхъ колодецъ рвахуся, выѣхали Князи Белозерскіи ис каменна[6] града Москвы с своимъ полкомъ; оурядъни бо полцы ихъ видѣти[7], яко достоитъ имъ избавити стада лебедина: бѣ бо храбро воинство ихъ. Князь Великіи Димитрей Ивановичь рече брату своему Князю Владимеру Андрѣевичю и инымъ Княземъ и Воево-
- ↑ Ерм. слезяше. К. Оболен. горко слезяше и рече.
- ↑ К. Оболен. Аще Богъ по насъ, кто на ны.
- ↑ тамъ же. съ великою Княгинею Евдокѣею.
- ↑ Игор. п. стр. 8 и 15, въступи въ златъ стременъ, стр. 29, вступиша Господина въ злата стременъ, стр. 30. на златокованномъ столѣ.
- ↑ тамъ же. и солнце ему на востоце ясно путь подаетъ. Царск. путь ему повѣдаетъ. ср. Игор. п. 39. Богъ путь кажетъ. Ето изреченіе обратилось въ пословицу народную.
- ↑ Ерм. краснаго.
- ↑ Ерм. Урядно бо ся видѣти войско ихъ. Царск. изрядно.
