поощряло его въ его полезной для края дѣятельности; второе — оказывало ему большое уваженіе, которое выражалось иногда очень реально[1].
Но самую горячую память о себѣ Николай Герасимовичъ оставилъ и здѣсь, какъ и въ Астрахани, въ сердцахъ бывшихъ учениковъ своихъ и ихъ родителей и родственниковъ. Уваженіе къ нему со стороны особенно первыхъ доходило до благоговѣйнаго поклоненія передъ нимъ. Да иначе и быть не могло. Въ качествѣ ректора саратовскихъ уѣзднаго и приходскаго училищъ, онъ управлялъ послѣдними въ продолженіе десяти лѣтъ (1820—1830 г.) съ отмѣнною пользою. Много труда положено было имъ на первоначальное устройство училища, много заботъ и попеченій потребовалось отъ него на приведеніе въ порядокъ экономической и учебно-воспитательной частей въ нихъ, и онъ справился съ этою задачею наилучшимъ образомъ. Въ концѣ педагогическаго своего поприща онъ, согбенный подъ тяжестью лѣтъ и уже крайне слабый физически, ведомый подъ руки, посѣщалъ однако, классы. Опираясь на классные столы, онъ обращался къ дѣтямъ съ своими благоразумными совѣтами и наставленіями — любить науки и жить впослѣдствіи честно и трезво[2].
Нашъ біографическій очеркъ былъ бы неполонъ, если бы мы остановились только на этомъ, т. е. только на этой свѣтлой сторонѣ жизни Николая Герасимовича и ни чего бы не сказали о перенесенныхъ имъ невзгодахъ
——————
- ↑ Разумѣемъ купленный для Николая Герасимовича дворянами при участіи остальнаго общества домъ, стоявшій тамъ, гдѣ теперь находится домъ Кузнецова — «Татарская гостинница».
- ↑ См. «Саратовскія Епарх. Вѣдомости» 1870 г. № 8, стр. 229 и № 9, стр. 251.
вслѣдствіе чего «еп. Моисей остался въ нѣкоторомъ пристыженій» и командировалъ Николая Герасимовича на Иргизъ «разобрать дѣло». Чѣмъ оно кончилось, неизвѣстно. — См. Письмо Ник. Гер. къ пенз. еп. Аѳанасію, отъ 16 іюня 1812 г. и письмо къ какому то Вас. Алексѣевичу. — Это письмо безъ датъ.
