а съ тѣмъ вмѣстѣ сдѣлалъ подрывъ въ моихъ финансахъ. Ибо хотя я и возвратилъ, благословеніемъ св. Синода, всѣ должности, но духъ его, ничѣмъ непреклоняемый, всѣ мнѣ пакости дѣетъ, кромѣ того, что (онъ) лишилъ (меня) титла консисторскаго, которое никому не мѣшало, и прежде тоже я былъ въ разныхъ должностяхъ, но несъ и сіе, только оно было какъ будто утѣшеніемъ за безупречно проведенную жизнь, не роняло меня въ глазахъ младшихъ меня и его имѣющихъ, дѣлало мнѣ, какъ ветерану въ духовенствѣ, особенное уваженіе.... Кромѣ того, имѣлъ я въ доходахъ моихъ сикурсъ отъ того, что наряжаемъ былъ освящать церкви. Нынѣ все это отнято (у меня) и обращено къ архимандриту Арсенію, саратовскому, коего происками я и пострадалъ. Это человѣкъ ничего не значащій, но любимъ архіерею, потому что все вретъ, какъ сивый меринъ, .. и потому архіерей все для него дѣлаетъ и, сверхъ того, говорятъ, мертвую чашу пьетъ съ нимъ вмѣстѣ, ибо то, по словамъ, водится за владыкой; при отправленіи его въ Саратовъ, архимандритъ разжаловался архіерею: «какъ я туда поѣду, протопопъ меня будетъ презирать: онъ въ городѣ уважается, а отъ того ко мнѣ уваженія не будетъ» и пр. и пр. Архіерей рѣшился все это поправить отрѣшеніемъ меня, дабъ дать ему ходъ и всѣ должности мои ему отдать. Можетъ ли убо владыка на меня теперь обратить вниманіе и дѣлать уваж еніе, при томъ — при настоятельномъ шушуканьи архимандрита? Могъ бъ могъ (я) писать, и вы бъ больше удивились, что могутъ власти въ отдаленности дѣлать»[1].
——————
- ↑ Письмо къ Журихину, отъ 16 Февр. 1825 г.
Въ другомъ мѣстѣ (см. «Записки» подъ 22 ноябр. 1825 г.) Скопинъ такъ характеризуетъ Амвросія: «Свойствъ былъ сей архіерей новогородскихъ: упрямъ, своеправенъ, золъ и гордъ до того, что ни отъ кого ничего не принималъ, дѣлалъ, что хотѣлъ. Причиною и моего отрѣшенія было то, что хотѣлъ (онъ), низвергнувъ меня, вполнѣ ворочать по своему нраву. Сего онъ надѣлся потому, что я первый человѣкъ былъ въ епархіи, и потому, низложивъ меня, надѣлся, что никто противустать ему не можетъ». Вотъ въ чемъ, значитъ, настоящая причина опалы на Николая Герасимовича: погребеніе арх. Саввы было только casus belli... Замѣчательно, что въ письмахъ своихъ, отъ 1820—1823 гг., къ Николаю Герасимовичу Амвросій называетъ послѣдняго: «ревностнымъ пастыремъ» и цѣлуетъ его «лобзаніемь святымъ».
