генералъ-губернаторъ Броунъ, внявъ на этотъ разъ представленіямъ о вредѣ откуповъ, препятствовалъ, пользуясь своимъ большимъ авторитетомъ, дѣйствію сказаннаго указа. Но какъ этотъ старикъ одряхлѣлъ, то кровопійцы снова подняли головы и страхъ, что ихъ намѣреніе возъимѣетъ успѣхъ, увеличился еще полученіемъ извѣстія, что ихъ охранители будутъ дѣлиться съ ними грабежомъ, какъ это обыкновенно бываетъ при такихъ темныхъ продѣлкахъ. Но къ счастію у города былъ другъ въ Петербургѣ, который воспрепятствовалъ успѣху этого постыднаго предпріятія. Это былъ вышеупомянутый тайный совѣтникъ Фитингофъ. Пивовареніе и держаніе кабаковъ осталось какъ средства для пропитанія, обѣднѣвшимъ гражданамъ или ихъ вдовамъ и исключительно имъ однимъ. Жаль, однако, что предоставленіе права на содержаніе кабаковъ производилось слишкомъ щедро, особенно тѣмъ, которые жили внѣ города. Число кабаковъ очень велико. Кромѣ того въ большей части мелочныхъ лавокъ, въ аптекахъ и пр. продаютъ крѣпкіе напитки. Нельзя отрицать и того, что многіе совершенно здоровые люди оставляли свое ремесло изъ за лѣности, и добивались происками или выпрашивали право держать кабакъ. Старинная поговорка, что «хозяинъ кабака лѣнтяй, а дѣти такого хозяина негодяи» оправдалась здѣсь, какъ и всюду.
Но всетаки со стороны города были сдѣланы въ это время нѣкоторыя полезныя учрежденія. Но да не подумаютъ, что они были результатомъ новаго городоваго положенія. Они имѣли своимъ основаніемъ добрый гражданскій духъ старыхъ жителей, патріотизмъ, ловкость и дѣятельность тогдашней шестигласной думы, къ которой обращались во всѣхъ важныхъ случаяхъ. Распоряженіе, сдѣланное въ первое трехлѣтіе шестигласною думою объ управленіи самимъ городомъ, городскими имѣніями было, какъ вредное, отмѣнено, а вмѣсто того опять была введена отдача имѣній въ аренды, которыя и возвысились гораздо болѣе, чѣмъ когда либо. Такъ какъ городская касса, особенно между 1783 и 1794 годами, была въ отчаянномъ положеніи и часто оставалась безъ кредита, то, конечно, каждое увеличеніе доходовъ приходилось въ пору. Но положеніе городскихъ крестьянъ невозможно было улучшить этими возвышенными арендами. Потому что какъ ни мала была арендная плата за городскія имѣнія въ сравненіи съ тою, которую платили за частныя имѣнія одинаковаго качества, и какъ ни были связаны руки городскихъ арендаторовъ тѣмъ, что они не смѣли, подобно помѣщикамъ, мучить произвольно крестьянъ, истреблять лѣса вырубкою или корчеваніемъ, но всетаки, въ общемъ, городской крестьянинъ оставался при старомъ. Никто не думалъ обезпечить крестьянину извѣстнаго права на его имущество и
