самаго себя, и такимъ образомъ поднять его мало по малу нравственно, чтобы онъ, хотя въ своихъ дѣтяхъ, сдѣлался способнымъ къ принятію законной свободы. По тому что столь грубымъ людямъ, какими были въ то время крестьяне, и какими они должны были быть вслѣствіе крѣпостнаго права, свобода была бы тѣмъ, чѣмъ для ребенка бритва. Но всетаки шестигласная дума вводила нѣкоторыя учрежденія, для облегченія участи этихъ рабовъ. Она назначила, напримѣръ, докторовъ въ городскія имѣнія. Но крестьянинъ охотнѣе обращался къ своимъ знахарямъ и колдунамъ, чѣмъ къ доктору, незнакомому съ латышскимъ языкомъ. Облегчили также заимообразную выдачу хлѣба, но объ главномъ, сдѣлать нашихъ рабовъ мало по малу способными къ лучшему образу жизни, а черезъ это способными къ принятію свободы, объ этомъ не было и рѣчи. Несомнѣнно, что этого можно бы достигнуть, если бы самыхъ умныхъ и прилежныхъ нашихъ городскихъ крестьянъ обратить въ наслѣдственныхъ оброчниковъ — умный человѣкъ, бургомистръ І. Х. Шварцъ предлагалъ уже много лѣтъ раньше это средство, какъ самое надежное, но тѣмъ не менѣе этому не положено было никакого начала. Нѣкоторые крестьяне, водворенные въ городскихъ имѣніяхъ, сами желали бы вслѣдствіе увеличившагося своего благосостоянія или вслѣдствіе улучшившихся нравовъ и прилежанія, сдѣлаться оброчными крестьянами и арендаторами, даже общественное мнѣніе было за это, ибо многіе уже признавали, что рабство есть вещь неестественная, что не подобаетъ свободнымъ гражданамъ оставлять ихъ крестьянъ вѣчно крѣпостными, и всетаки ничего не начинали. Даже своекорыстіе, эта могущественная причина человѣческихъ рѣшеній, не могло побудить къ почину. Понимали, что аренда имѣнія, иногда вблизи города, должна принести дохода далеко больше, чѣмъ всѣ крестьянскіе оброки и барщины; опытъ уже показалъ, что свободные люди могутъ добывать себѣ хлѣбъ и на нашей песчаной почвѣ, и что, напротивъ, очень часто крѣпостные крестьяне были, даже при самой плодородной почвѣ бѣдны, нерадивы, лѣнивы и несчастны, горячились, часто inter lances mensasque nitentes, смѣялись, пожимали плечами, когда слышали о притѣсненіяхъ, которыя себѣ позволяли безнаказанно нѣкоторые помѣщики надъ своими рабами, и всетаки ничего не дѣлали, чтобы основательно улучшить бытъ городскихъ крѣпостныхъ крестьянъ черезъ обращеніе ихъ въ оброчники или въ арендаторы. Напрасно проповѣдывала исторія нашего города, напрасно повторялъ намъ одинъ изъ нашихъ согражданъ[1] истину: «что Рига при порабощеніи туземцевъ, сдѣлалась сообщницей и соучастницей въ добычѣ, что надъ патримоніальными имѣніями города тяготѣли долги крови»,
- ↑ Вышепомянутый оберъ-ветгерръ І. Х. Беренсъ въ своихъ „Bonbommien“, страница 22 и 23. Прим. Экардта.
