этрускій, еврейскій и другіе, которые, къ сожалѣнію, рѣдко можно употребить кстати въ изданіяхъ русскихъ. Столь разнородная характеристика шрифтовъ для типографій нашихъ, есть пока, болѣе нежели роскошь. Многіе ли изъ нашихъ типографщиковъ найдутся въ силѣ дать приличнѣйшее размѣщеніе столь чудной разноплеменности? Да если бы и нашлись они, то какая типографія рѣшится обзавестись модно-излишнимъ; чтобы потерять чрезъ то необходимо-нужное?..... Одно богатство въ шрифтахъ не составляетъ славы тирографіи: побольше единства, вкуса, простоты и какъ можно меньше пестрой уродливости — вотъ прочное основаніе всякаго дѣла. Есть изданія, украшенныя полнымъ репертуаромъ шрифтовъ, получившія въ свое время названіе «роскошнѣйшихъ въ типографскомъ отношеніи» и, лѣтъ чрезъ нѣсколько — совершенно утратившихъ свою цѣну; есть, наоборотъ, такія, которыя, во время появленія своего въ свѣтъ, нисколько не претендовали на имя роскошныхъ, но, по чоткости и правильности буквъ, долѣе удерживающихъ славу изданій хорошихъ. Вспомнимъ также улучшеніе вкуса шрифтовъ г. Александра Плюшара и покойнаго Вингебера, которыя, право, заслуживаютъ памяти всѣхъ оцѣнивающихъ изящное!
Повторяемъ, что говоря о пунсонномъ искусствѣ, мы не излагаемъ его теоріи, а объявляемъ только наше мнѣніе, наше понятіе объ немъ, которыя, какъ извѣстно, свободны какъ мысль, различные какъ вкусъ каждаго.
Верьхъ совершенства словолитнаго искусства заключается въ его мастерѣ. Здѣсь онъ, болѣе нежели въ какомъ другомъ мастерствѣ, служитъ пружиною своего дѣла, потому что занимаясь непосредственно самъ приводкою матрицъ въ формы словолитцевъ, равнененіемъ линіи и роста буквъ — важнѣйшимъ пунктомъ словолитнаго производства, помощникамъ своимъ поручаетъ уже части постороннія, какъ-то: отдѣлку въ станкѣ, скобленіе и шлифовку отлитыхъ буквъ.
