Срамъ! Что подумали бы о немъ капитанъ и старшій офицеръ, если-бъ увидали такое безобразіе? „И хорошъ Невзоровъ, нечего сказать, а еще считается настоящимъ „морскимъ волкомъ!“ Сдалъ вахту и не замѣтилъ, что у него неисправности!“ не безъ злорадства подумалъ второй лейтенантъ, тоже имѣвшій претензію (и не безосновательную) на званіе лихого морского офицера. Спустившись съ мостика, онъ прошелъ на бакъ, чтобъ осмотрѣть, хорошо-ли стоять паруса на фокъ-мачтѣ и кливера на носу.
На бакѣ его встрѣтилъ вахтенный юный гардемаринъ, сонный и румяный, а боцманъ, уже замѣтившій, что брамъ-рея плохо обрасоплена, и потому уголь брамселя „играетъ“, и что форъ-стеньга-стаксель „мотается зря“, сконфуженно нахмурился, когда вахтенный начальникъ, остановившись и разставивъ фертомъ ноги, задралъ назадъ голову.
— Господинъ Наумовъ, полюбуйтесь: форъ-брамъ-рея не по вѣтру… Форъ-стеньги-стаксель не вытянутъ… А ты чего смотришь, Андреевъ? А еще боцманъ!—мѣняя тонъ, проговорилъ вахтенный офицеръ, строго обращаясь къ боцману.
— Въ темнотѣ не видать было, ваше благородіе.
— Въ темнотѣ не видать! Ужъ давно свѣтло, ворчливо проговорилъ лейтенантъ, сознавая въ душѣ, что и онъ цѣлую склянку „проморгалъ“ эти неисправности, и, уходя, приказалъ гардемарину обрасопить, какъ слѣдуетъ, брамъ-рею и натянуть стаксель.
И, поднявшись на мостикъ, лейтенантъ вполголоса, чтобы своимъ звучнымъ, крикливымъ теноркомъ не разбудить людей, скомандовалъ выправить лиселя съ правой и вытянуть до мѣста гротъ-марса-шкотъ. И когда все было исправлено и дотянуто до мѣста, онъ съ чувствомъ удовлетворенія взглянулъ на паруса, выслушалъ докладъ сигнальщика, что лагъ показалъ семь съ половиной узловъ хода и, оживившійся, не чувствуя болѣе желанія соснуть, бодро заходилъ по мостику, посматривая по временамъ въ бинокль на „купца“, короткій и пузатый корпусъ котораго заставлялъ предполагать въ немъ голландца. И дѣйствительно, когда корветъ почти нагналъ его, на „купцѣ“ взвился голландскій флагъ и тотчасъ же былъ опущенъ. То же самое сдѣлали и на „Соколѣ“, отвѣтивъ на обычную вѣжливость при встрѣчахъ судовъ.
Солнце быстро поднималось кверху. На бакѣ пробили двѣ склянки—пять часовъ, когда обыкновенно встаетъ команда.
