волю и снимутъ съ нихъ кандалы, и они сдѣлаются такими же доблестными защитниками осажденнаго города, какъ и остальные.
Всѣ эти разсказы еще сильнѣе подстрекали любопытство мальчика и, несмотря на страхъ, внушаемый ему этими ужасными людьми, онъ, однако, иногда рѣшался наблюдать ихъ, но, разумѣется, на такомъ разстояніи, чтобы, въ случаѣ какой-либо опасности, дать немедленно тягу.
Ихъ разговоры самаго мирнаго характера, долетавшіе до ушей Васи, добродушное мурлыканье какой-нибудь пѣсенки во время работы и, наконецъ, многіе другія наблюденія совсѣмъ не соотвѣтвовали тому представленію объ арестантахъ, которое имѣлъ мальчикъ съ чужихъ словъ, и нѣсколько поколебали его вѣру въ справедливость показаній няни Агаѳьи.
Особенно поразили его два факта.
Однажды весной онъ увидалъ, какъ одинъ изъ арестантовъ, пожилой, высокій брюнетъ съ сердитымъ взглядомъ большихъ, глубоко-сидящихъ глазъ, съ нависшими черными всклоченными бровями, котораго Вася считалъ самымъ страшнымъ и боялся болѣе другихь, замѣтивъ выпавшаго изъ гнѣзда крошечнаго воробушка, тотчасъ же подошелъ къ нему, взялъ его и, бережно зажавъ въ рукѣ, полѣзъ на дерево и положилъ на мѣсто къ радости безпокойно вертѣвшейся около и тревожно чирикавшей воробьихи. И когда онъ слѣзъ съ дерева и принялся снова разсыпать изъ тачки на аллею песокъ, лицо его, къ удивленію Васи, свѣтилось лаской и добротой.
Въ другой разъ арестанты нашли въ саду заброшеннаго щенка, маленькаго, облѣзлаго, худого, и отнеслись къ нему съ большою внимательностью и даже нѣжностью. Вася видѣлъ, какъ они совали ему въ ротъ разжеванный мякишъ чернаго хлѣба, какъ положили его въ укромный уголокъ, заботливо прикрывъ его какой-то тряпкой, и слышалъ, какъ они рѣшили взять его съ собою, и это рѣшеніе, видно, обрадовало всѣхъ.
— А то пропадетъ!—замѣтилъ тотъ же страшный арестантъ съ нависшими бровями.—А я, братцы, за нимъ ходить буду, замѣсто, значитъ, няньки!—прибавилъ онъ съ веселымъ смѣхомъ.
По соображеніямъ Васи, эти факты, во всякомъ случаѣ,
