— Онъ по прежнему выдумываетъ разныя разности, также добръ, великодушенъ, никогда не унываетъ и хоть постоянно терпитъ неудачи, однако жь, всѣ его любятъ, какъ будто бы каждое дѣло ему удается наилучшимъ манеромъ.
— Такъ всегда бывало и не можетъ быть иначе, потому что онъ готовъ на всякую услугу. Въ немъ есть что-то особенное, что располагаетъ къ нему каждаго. У такого человѣка не стѣсняешься попросить помощи или одолженія, тогда какъ къ другимъ лучше и не подступайся.
— Совершенно вѣрно. Удивительно только, что на него не дѣйствуетъ людская неблагодарность. Сколько разъ съ нимъ поступали самымъ низкимъ образомъ. Многимъ помогаетъ онъ выкарабкаться изъ бѣды, а тѣ же самые люди отталкиваютъ его потомъ, какъ приставную лѣстницу, когда въ ней нѣтъ больше надобности… Нѣкоторое время, послѣ такихъ казусовъ, онъ дѣйствительно чувствуетъ обиду; его гордость страдаетъ. Я замѣчаю это потому, что онъ старается не говорить о прошедшемъ. И часто приходилось мнѣ думать въ такихъ случаяхъ. «Ну, тѣмъ лучше, теперь мой мужъ образумится, будетъ осторожнѣе!» Какъ бы не такъ. Не пройдетъ и двухъ недѣль, какъ онъ ужь все забылъ, и вотъ явится опять, невѣдомо откуда, какой-нибудь проходимецъ, прикинется несчастненькимъ и обойдетъ его, влѣзетъ ему въ душу прямо съ сапогами.
— Ну, иногда, я полагаю, вамъ приходилось очень не сладко?
— О, нѣтъ! Я уже привыкла и, пожалуй, даже не хотѣла бы, чтобы Селлерсъ перемѣнился. Если я зову мужа неудачникомъ, то лишь потому, что люди считаютъ его такимъ, а по мнѣ онъ человѣкъ прекрасный. Едва-ли я желала бы, чтобы онъ сталъ другимъ, т. е. чтобы въ немъ произошла большая перемѣна. Иногда вѣдь я его и пожурю, и поворчу, но, кажется, я дѣлала бы это, если бы онъ и не подавалъ къ тому повода. Таковъ ужь у меня нравъ. Я даже меньше бранюсь и бываю спокойнѣе, когда ему не везетъ.
— Значитъ, это не всегда съ нимъ бываетъ? — спросилъ Гаукинсъ съ просіявшимъ лицомъ.
— Съ нимъ? Ахъ, Господи, конечно, нѣтъ! Отъ времени до времени онъ, по его словамъ, «беретъ верхъ». Тутъ ужь я сама сбиваюсь съ ногъ и мнѣ приходится до зарѣзу. Деньги такъ и плывутъ у него изъ рукъ. Мельберри начинаетъ собирать къ намъ въ домъ всякихъ калѣкъ и дурачковъ, приводитъ съ улицы бродячихъ кошекъ и разнаго рода несчастныхъ звѣрьковъ, которые не нужны никому, кромѣ его. А когда у насъ опять водворяется нищета, я поневолѣ выпроваживаю ихъ вонъ, чтобы намъ самимъ
