коплесканіями, послѣ чего ему пришлось выпить малую толику со всѣми присутствующими. Старые знакомые привѣтствовали его самымъ радушнымъ образомъ, а новые считали за честь пожать ему руку. Его спросили, гдѣ именно пропадалъ онъ столько мѣсяцевъ? Онъ отвѣчалъ:
— Въ Лондонѣ нашему брату живется лучше, чѣмъ въ провинціи, а за послѣднее время также и безопаснѣе, въ виду чрезвычайной строгости законовъ и чрезмѣрнаго усердія, съ которыми они примѣняются. Если бы не упомянутая уже случайность, я бы до сихъ поръ остался въ столицѣ. Я совсѣмъ было рѣшилъ учредить въ Лондонѣ постоянную мою резиденцію и никогда не удаляться въ провинцію, но изъ-за этой неожиданной случайности пришлось поневолѣ перемѣнить всю программу дѣйствій.
Онъ освѣдомился, изъ сколькихъ теперь человѣкъ состояла шайка. Начальникъ шайки, атаманъ, отвѣчалъ:
— Принимая въ разсчетъ всѣхъ красотокъ, молодицъ и старухъ, насъ наберется двадцать пять душъ. Въ этомъ числѣ много выдающихся ловкачей, карманщиковъ, громилъ и попрошаекъ. Большинство присутствуетъ теперь здѣсь, остальные же пошли на Востокъ зимней нашей тропою. Мы на разсвѣтѣ двинемся слѣдомъ за ними.
— Я что-то не вижу Уэна между окружающимъ меня честнымъ людомъ. Куда же онъ дѣвался?
— Бѣдняга кушаетъ теперь горючую сѣру, и притомъ кипящую ключемъ, такъ какъ всегда вѣдь былъ гастрономомъ. Онъ теперь на томъ свѣтѣ, потому что убитъ въ дракѣ приблизительно еще въ половинѣ лѣта.
— Жаль, очень жаль! Уэнъ былъ способный малый и удалецъ хоть куда.
— Что правда, то правда! Черная Лиза, его красотка, и теперь съ нами, но только ушла впередъ. Это славная дѣвушка, умненькая, бойкая и вполнѣ добропорядочнаго поведенія. Ея никогда не видывали пьяной чаще, чѣмъ четыре дня въ недѣлю.
— Да, я хорошо ее помню. Она умѣла себя держать и всегда была прекрасной дѣвушкой, достойной всякаго уваженія. Вотъ ея мамаша вела себя не въ примѣръ вольнѣе. Она готова была таскаться со всякимъ, да и характеръ у нея былъ очень ужь тяжелый и привередливый. Зато она обладала поистинѣ необыкновеннымъ умомъ.
— Вотъ изъ-за этого самаго ума мы ея и лишились. Она такъ ловко гадала на рукѣ и такъ хорошо предсказывала будущее, что подъ конецъ прослыла колдуньей. Судьи приговорили изжарить ее до смерти на медленномъ огнѣ. Ужь на что даже и меня растрогала бодрость, съ которою она терпѣла злополуч-
