вывалось рѣшительно все остальное. Прежде чѣмъ Томъ успѣлъ сообразить, что именно дѣлаетъ, онъ очутился у самыхъ воротъ и прильнулъ лицомъ къ рѣшеткѣ. Въ слѣдующее затѣмъ мгновеніе одинъ изъ солдатъ безцеремонно отдернулъ его прочь и заставилъ полетѣть кувыркомъ въ толпу лондонскихъ и провинціальныхъ зѣвакъ.
— Веди себя на будущее время приличнѣе, молодой оборванецъ! — замѣтилъ при этомъ солдатъ.
Толпа расхохоталась и принялась насмѣхаться надъ Томомъ, но молодой принцъ, съ разгорѣвшимся лицомъ и глазами, сверкавшими негодованіемъ, подскочилъ къ рѣшеткѣ и воскликнулъ:
— И тебѣ не стыдно обижать такого бѣднаго мальчика? Какъ ты смѣешь обращаться подобнымъ образомъ хотя бы даже съ ничтожнѣйшимъ изъ подданныхъ короля, моего отца? Сейчасъ же отворить ворота и впустить его!
Толпа съ обычнымъ своимъ непостоянствомъ разразилась рукоплесканіями и, снявъ шапки, принялась кричать:
— Ура, да здравствуетъ принцъ Уэльскій!
Солдаты, отдавъ своими алебардами честь принцу, отворили ворота и взяли опять на-караулъ, когда сквозь эти ворота прошелъ въ своихъ развѣвавшихся лохмотьяхъ маленькій принцъ нищеты, чтобы обмѣняться рукопожатіемъ съ принцемъ безграничнаго обилія благъ земныхъ.
Эдуардъ Тюдоръ сказалъ: — Ты, кажется, усталъ и голоденъ? Къ тому же съ тобою дурно обошлись. Пойдемъ со мною!
Съ полдюжины приближенныхъ принца поспѣшно подскочили неизвѣстно съ какой именно цѣлью, но, по всѣмъ вѣроятіямъ, съ намѣреніемъ вмѣшаться. Принцъ, съ истинно царственнымъ жестомъ, повелительно махнулъ рукою, и всѣ они разомъ остановились, словно въ какомъ-то оцѣпенѣніи, такъ что ихъ можно было принять за статуи. Эдуардъ привелъ Тома во дворецъ, въ роскошную комнату, которую назвалъ своимъ кабинетомъ. По приказанію его туда принесли такой обѣдъ, какой передъ тѣмъ встрѣчался Тому единственно только въ книгахъ. Съ истинно царственною деликатностью и утонченнымъ тактомъ, принцъ отослалъ прочь служителей, для того чтобы они не смущали скромнаго его гостя своими испытующими взорами, а затѣмъ сѣлъ возлѣ Тома и, поощряя его откушать съ аппетитомъ, завязалъ съ нимъ слѣдующій разговоръ:
— Какъ тебя зовутъ, мальчикъ?
— Томъ Канти, съ вашего позволенія, государь.
— Странное имя! Гдѣ же ты живешь?
— Въ Сити, съ вашего позволенія, государь, на Мусорномъ дворѣ, что выходитъ въ Пирожный переулокъ.
