— Мусорный дворъ, тоже какое-то странное мѣсто… Живы у тебя родители?
— Точно такъ, государь, а кромѣ нихъ жива и бабушка, къ которой я, впрочемъ, нельзя сказать, чтобы питалъ особенно горячую любовь. Прости меня, Господи, если я грѣшу, говоря это. Потомъ у меня имѣются еще двѣ сестры Лиза и Аня, близнецы.
— Должно быть, что бабушка не особенно къ тебѣ добра?
— Съ позволенія вашей свѣтлости, она ни къ кому не добра. Дѣло въ томъ, что сердце у нея злое, а потому она творитъ зло во всѣ дни живота своего.
— Значитъ она дурно съ тобой обращается?
— По временамъ, когда бабушка спитъ, или ужь очень пьяна, она не даетъ воли своимъ рукамъ, но зато, находясь въ здравомъ умѣ и полной памяти, встрѣчаетъ меня каждый разъ доброю потасовкою.
Маленькій принцъ, глаза котораго сверкнули гнѣвомъ, воскликнулъ:
— Какъ, она тебя бьетъ?
— Точно такъ, государь, съ вашего соизволенія!
— Какъ, тебя бьютъ, такого маленькаго и хилаго? Послушай, прежде чѣмъ наступитъ вечеръ, она будетъ уже сидѣть здѣсь, въ Лондонской башнѣ. Король, мой отецъ…
— Извините, государь, но вы упустили изъ виду низкое ея званіе. Въ Лондонскую башню сажаютъ только знатныхъ особъ.
— Да, правда, я объ этомъ не подумалъ. Все равно, я ужь пріищу для нея соотвѣтственное наказаніе! Ну, а что твой отецъ хорошо съ тобой обходится?
— Такъ же хорошо, какъ и бабушка, государь.
— Кажется, что всѣ отцы на одинъ ладъ. Мой тоже не отличается особенно кроткимъ нравомъ. Рука у него тяжелая, но меня онъ щадитъ и никогда не бьетъ, хотя словами язвитъ иной разъ порядкомъ… Какъ же обращается съ тобою мать?
— Она, государь, очень добрая, такъ что никогда меня не огорчала и не обижала. Аня и Лиза походятъ въ этомъ отношеніи на нее.
— Сколько же имъ лѣтъ?
— Пятнадцать, съ вашего дозволенія, гоеударь.
— Сестрѣ моей, лэди Елизаветѣ, четырнадцать лѣтъ, а кузина, лэди Анна Грей, мнѣ ровесница. Обѣ онѣ очень миленькія и хорошенькія. Но другая моя сестра, лэди Мери, такая мрачная и суровая… Ну, вотъ, напримѣръ, скажи пожалуйста, запрещаютъ ли твои сестры своимъ служанкамъ улыбаться и утверждаютъ ли онѣ, что это грѣхъ, способный погубить душу и ввергнуть ее въ адъ?
