происходило всегда шумное и людное движеніе, являлся самъ по себѣ чрезвычайно интереснымъ сооруженіемъ. По обѣимъ сторонамъ моста, отъ одного берега рѣки до другого, тянулся сплошной рядъ лавокъ и магазиновъ, надъ которыми устроены были жилыя помѣщенія для хозяевъ. Такимъ образомъ, мостъ оказывался чѣмъ-то вродѣ города. У него имѣлись собственные свои питейные дома, портерныя, булочныя, мелочныя и съѣстныя лавки, ремесленныя заведенія и даже церковь. Соединяя Лондонъ съ Зюйдверкомъ, мостъ (въ лицѣ своего населенія) считалъ ихъ довольно сносными, въ качествѣ предмѣстьевъ, но въ сущности незаслуживающими особаго вниманія. Мостовики составляли, если можно такъ выразиться, замкнутую корпорацію. Мостъ являлся маленькимъ городкомъ изъ одной улицы, сажень въ полтораста длиною. Обывателей въ немъ было не больше, чѣмъ въ порядочной деревнѣ. Каждый изъ нихъ коротко зналъ не только своихъ согражданъ, но также ихъ отцовъ, матерей, равно какъ и всѣ хозяйственныя и домашнія ихъ дѣла. Разумѣется, что у мостовиковъ имѣлась своя аристократія: старинныя гордыя семьи мясниковъ, булочниковъ и т. п., которыя торговали пятьсотъ или шестьсотъ лѣтъ въ тѣхъ же самыхъ лавкахъ и знали исторію моста отъ начала до конца со всѣми ея легендами. Всѣ ихъ рѣчи и мысли имѣли настоящій мостовой пошибъ. Даже если имъ случалось лгать, то и ложь у нихъ выходила совершенно своеобразная и характерная для Лондонскаго моста. Вся обстановка складывалась такъ, чтобы выработать у мостовиковъ узость взглядовъ, невѣжество и самомнѣніе. Дѣти, рождавшіяся на мосту, выростали тамъ, старѣлись и, наконецъ, умирали, не побывавъ въ продолженіе всей своей жизни нигдѣ, кромѣ Лондонскаго моста. Понятно, что тянувшаяся день и ночь по мосту, служившему какъ бы улицей, нескончаемая вереница, съ аккомпаниментомъ смѣшаннаго гула человѣческихъ голосовъ и криковъ, конскаго ржанья, мычанья и блеянія разныхъ животныхъ, топота ногъ и грохота колесъ, должна была казаться мостовикамъ единственнымъ въ свѣтѣ, величественнымъ явленіемъ, при чемъ они сами оказывались его хозяевами. Впрочемъ, они и въ самомъ дѣлѣ были до извѣстной степени хозяевами движенія по своему мосту. По крайней мѣрѣ, они могли показывать его изъ своихъ оконъ и дѣлали это за приличное вознагражденіе, когда возвращеніе короля или побѣдоноснаго полководца въ столицу придавало мосту особенно парадный видъ. Дѣйствительно, изъ оконъ жилыхъ его помѣщеній открывался самый лучшій видъ на проходившія по мосту колонны войскъ, или торжественныя процессіи. Людямъ, родившимся и возмужавшимъ на Лондонскомъ мосту, жизнь въ какомъ-либо другомъ мѣстѣ казалась какою-то
