— Радуйтесь, дѣти мои, вы заслужили награду, болѣе того, вы заслужили безсмертную славу профессіи сыщиковъ.
Тутъ пришла слѣдующая телеграмма:
«Первый разъ въ продолженіе трехъ недѣль я попалъ на телеграфъ. Ѣхалъ по слѣдамъ верхомъ сквозь дремучіе лѣса на тысячу миль отсюда. Они становятся все глубже, отчетливѣе и свѣжее съ каждымъ днемъ. Не сомнѣвайтесь, на слѣдующей недѣлѣ слонъ будетъ въ моихъ рукахъ. Это вѣрно, какъ смерть».
Пнспекторъ три раза провозгласилъ тостъ за Дарлея «одного изъ тончайшихъ умовъ всего корпуса» и приказалъ телеграфировать ему, чтобы онъ ѣхалъ получать свою часть награды.
Такъ окончилась эта удивительная исторія. На слѣдующій день газеты опять разсыпались въ комплиментахъ… За однимъ презрѣннымъ исключеніемъ, гласившимъ: «Великъ сыщикъ! Онъ, можетъ быть, нѣсколько долго ищетъ такую маленькую вещь, какъ слонъ, онъ, можетъ быть, гоняется за нимъ цѣлые дни и цѣлыя ночи въ продолженіе трехъ недѣль, спитъ рядомъ съ его разлагающимся трупомъ, но всетаки въ концѣ концовъ находитъ его, если ему удастся найти его похитителя и спросить у него, гдѣ онъ находится!»
Бѣдный Гасеанъ навсегда былъ для меня потерянъ. Пушечныя ядра ранили его смертельно. Онъ, пользуясь туманомъ, доползъ до этого несчастнаго мѣста и здѣсь, окруженный врагами и въ постоянномъ страхѣ быть пойманнымъ, онъ изнывалъ отъ голода и страданій до тѣхъ поръ, пока смерть, наконецъ, не принесла ему покоя.
Сдѣлка стоила мнѣ 100.000; мои расходы на сыщиковъ равнялись 42.000. Никогда больше я не могъ разсчитывать на мѣсто въ моемъ правительствѣ; я — разоренный человѣкъ, скиталецъ на землѣ, но восхищеніе мое этимъ человѣкомъ, котораго я считаю величайшимъ сыщикомъ, котораго когда-либо производилъ свѣтъ въ мірѣ, остается непоколебимымъ до сего дня и останется такимъ навсегда.
