два-три букета поменьше, а пучки позднихъ фіалокъ виднѣлись на окнахъ.
Цѣль этой статьи исчерпывается подробнымъ описаніемъ дачи мистера Лэндора, какъ я ее нашелъ.
Позвольте мнѣ называть себя Вильямомъ Вильсономъ. Чистая страница, лежащая передо мной, не должна быть осквернена моимъ настоящимъ именемъ. Оно уже достаточно долго было предметомъ гнѣва, ужаса, отвращенія моихъ ближнихъ. Развѣ негодующій вѣтеръ не разнесъ его безпримѣрный позоръ изъ края въ край земли? О, отверженецъ изъ отверженцевъ, или ты не умеръ навсегда для земли? для ея почестей, для ея цвѣтовъ, для ея надеждъ? и не нависла густая, мрачная, безпредѣльная туча между твоими надеждами и небомъ?
Я не сталъ бы, если бы даже могъ, излагать здѣсь и въ настоящую минуту исторію моихъ послѣднихъ лѣтъ — моихъ несказанныхъ бѣдствій и непростительнаго преступленія. Эта эпоха — послѣдніе годы моей жизни — была только завершеніемъ позора, начало и происхожденіе котораго я намѣренъ описать. Люди обыкновенно падаютъ постепенно все ниже и ниже. Отъ меня же всякая добродѣтель отлетѣла мгновенно, точно платье упало съ плечъ. Отъ обыкновенной испорченности я разомъ шагнулъ къ чудовищности Элогабала. Какое обстоятельство, какое событіе послужило толчкомъ къ этому несчастію, — объ этомъ я и хочу разсказать. Смерть приближается, ея тѣнь смягчила мою душу. Готовясь перейти въ долину тѣней, я жажду сочувствія, — чуть де сказалъ, сожалѣнія, — моихъ ближнихъ. Я бы желалъ убѣдить ихъ, что былъ до извѣстной степени рабомъ обстоятельствъ, не подлежащихъ человѣческому контролю. Я бы желалъ, чтобы они усмотрѣли въ тѣхъ деталяхъ, которыя я сейчасъ разскажу, маленькій оазисъ фатальности въ пустынѣ заблужденій. Я бы желалъ, чтобы они согласились — и они не могутъ не согласиться, что хотя, бытъ можеть, существовало и раньше такое же сильное искушеніе, но никогда человѣкъ не былъ такъ искушаемъ, и никогда такъ не падалъ. Значитъ-ли это, что онъ никогда такъ не страдалъ? Да ужъ не жилъ-ли я въ грезахъ? Не гибну-ли я жертвой ужаса и тайны безумнѣйшаго изъ всѣхъ видѣній въ подлунной?
Я потомокъ расы, всегда отличавшейся своимъ фантастическимъ и легко возбудимымъ темпераментомъ. Въ раннемъ дѣтствѣ я уже проявилъ наслѣдственный характеръ. Съ годами онъ обнару-
