Не берусь описать свое состояніе. Жалкое состояніе моей жертвы привело всѣхъ въ смущеніе, на нѣсколько минутъ воцарилось глубокое молчаніе, и я чувствовалъ, что мои щеки горятъ отъ гнѣвныхъ и негодующихъ взглядовъ наиболѣе порядочныхъ изъ гостей. Признаюсь даже, что тяжесть невыносимаго безпокойства на мгновеніе свалилась съ моего сердца при внезапномъ и необычайномъ перерывѣ, о которомъ сейчасъ разскажу. Большія тяжелыя двери комнаты распахнулись такъ порывисто, что всѣ свѣчи разомъ, точно по волшебству, погасли въ комнатѣ. Мы успѣли только замѣтить, что въ комнату вошелъ какой-то незнакомецъ, приблизительно моего роста, закутанный въ шубу. Но тутъ наступила темнота и мы могли только чувствовать, что онъ стоитъ среди насъ. Прежде чѣмъ кто-нибудь изъ насъ успѣлъ опомниться отъ изумленія, мы услышали голосъ незнакомца:
— Джентльмены, — сказалъ онъ, низкимъ, тихимъ, слишкомъ хорошо знакомымъ мнѣ шопотомъ, звукъ котораго потрясъ меня до мозга костей, — джентльмены, я не стану извиняться въ своемъ поступкѣ, потому что, поступая такимъ образомъ, я только исполняю свой долгъ. Вы, безъ сомнѣнія, недостаточно знаете человѣка, который сегодня вечеромъ выигралъ въ écarté значительную сумму у лорда Глендиннинга. Я укажу, какимъ образомъ вы можете получить о немъ необходимыя свѣдѣнія. Потрудитесь осмотрѣть подкладку его обшлага на лѣвомъ рукавѣ и заглянуть въ помѣстительные карманы его шитаго шлафрока.
Пока онъ говорилъ, стояла такая тишина, что муху было бы слышно. Кончивъ, онъ исчезъ такъ же внезапно, какъ появился. Могу-ли — рѣшусь-ли описать мои чувства? Нуяшо-ли говорить, что я испытывалъ всѣ ужасы адскихъ мукъ? Разумѣется, мнѣ некогда было размышлять. Множество рукъ схватили меня, свѣчи были тотчасъ зажжены. Начался обыскъ. За обшлагомъ оказались фигуры, важныя для écarté, въ карманахъ нѣсколько колодъ, facsimile тѣхъ, которыя употреблялись въ нашей игрѣ, съ тѣмъ единственнымъ различіемъ, что мои принадлежали къ типу, извѣстному подъ техническимъ названіемъ arrondées: онеры слегка выпуклые на концахъ, простыя карты, слегка выпуклыя на краяхъ. При такихъ колодахъ обманутый, который рѣжетъ по принятому обычаю вдоль колоды, неизмѣнно даетъ своему противнику онера, а тотъ, обрѣзая поперекъ, не даетъ партнеру ничего.
Самый бѣшеный взрывъ негодованія подѣйствовалъ бы на меня не такъ ужасно, какъ презрительное молчаніе или саркастическое спокойствіе, которымъ сопровождалось изобличеніе моихъ плутней.
— Мистеръ Вильсонъ, — сказалъ нашъ хозяинъ, толкнувъ ногой
