нуты допросу, по поводу этого необычайнаго и страшнаго происшествія, но изъ ихъ показаній не выяснилось ничего, что бы могло бросить свѣтъ на эту загадку. Мы сообщаемъ ниже сущность показаній.
Полина Дюбуръ, прачка, объясняетъ, что она знала обѣихъ покойницъ три года, стирала на нихъ. Старая леди и ея дочь были, повидимому, въ хорошихъ отношеніяхъ — очень привязаны другъ къ другу. Платили онѣ очень аккуратно. Ничего не знаетъ объ образѣ ихъ жизни и средствахъ. Предполагаетъ, что г-жа Л’Эспанэ была ворожеей. По слухамъ, у нея водились деньги. Никогда никого не встрѣчала у нихъ. Убѣждена, что у нихъ не было прислуги. Кажется, мебель имѣлась только въ четвертомъ этажѣ.
Пьерръ Моро, содержатель табачной лавочки, доставлялъ г-жѣ Л’Эспанэ нюхательный табакъ въ теченіе четырехъ лѣтъ. Родился въ этомъ кварталѣ и никогда не покидалъ его. Покойница съ дочерью жили въ домѣ, гдѣ были найдены ихъ тѣла, шесть лѣтъ. Раньше его занималъ золотыхъ дѣлъ мастеръ, сдававшій верхніе этажи въ наймы. Домъ принадлежалъ госпожѣ Л. Она отказала золотыхъ дѣлъ мастеру и сама поселилась въ домѣ; квартиръ не сдавала. Старуха впала въ дѣтство. Свидѣтель встрѣчался съ ея дочерью пять-шесть разъ за всѣ шесть лѣтъ. Обѣ жили очень уединенно, по слухамъ, имѣли деньги. Слышалъ отъ сосѣдей, будто г-жа Л. занимается гаданьемъ, но не вѣритъ этому. Никогда не замѣчалъ, чтобы кто-нибудь входилъ въ домъ, кромѣ г-жи Л. и ея дочери, дворника и врача.
Многія другія лица, изъ числа сосѣдей, дали такія же показанія. Никто изъ нихъ не посѣщалъ домъ. Неизвѣстно, были у г-жи Л. и ея дочери какіе-нибудь знакомые. Ставни въ переднемъ фасадѣ рѣдко открывались. Въ заднемъ были всегда заперты, во всѣхъ комнатахъ, кромѣ той, гдѣ совершилось убійство. Домъ хорошій, не очень старый.
Исидоръ Мюзе, жандармъ, объясняетъ, что его позвали въ домъ около трехъ часовъ утра. У подъѣзда собралось человѣкъ двадцать или тридцать народа, старавшихся выломать дверь. Онъ растворилъ ее не ломомъ, а штыкомъ. Это не представило особенныхъ затрудненій, такъ какъ дверь была съ двумя половинками и не заперта на задвижку ни вверху, ни внизу. Крики продолжались, пока дверь не была отворена, затѣмъ внезапно стихли. Повидимому, кричалъ (или кричали) кто-то въ жестокихъ мученіяхъ, крики были громкіе и протяжные, а не короткіе и отрывистые. Свидѣтель побѣжалъ вверхъ по лѣстницѣ. Достигнувъ первой площадки, услышалъ голоса ссорившихся, одинъ грубый, другой визгливый, очень странный голосъ. Разобралъ нѣсколько словъ, произ-
